Предначертанная
Шрифт:
Грузовик остановился на стоянке больницы, Бек заглушил мотор и помчался к парадному входу. Райли извлекла ключи и убедилась, что автомобиль заперт.
Пожалуйста, пусть его мать скажет, что любит его. Только один раз.
Райли всегда знала, что она в центре жизни своих родителей, и она чувствовала эту любовь с самого рождения. У Бека никогда такого не было. Он всегда был запоздалою мыслью, помехой, ребенком, брошенным в болото как мешок мусора.
Райли нашла скорбящего сына у постели матери, своей большой
– Я здесь, Сэди, – сказал он. – Я не оставлю тебя одну.
Женщина пробормотала что-то, потом закрыла глаза. Из унылого выражения лица Бека было ясно, что это не «я тебя люблю».
С каждым тяжелым вдохом Сэди, казалось, все больше высасывала жизни из своего единственного ребенка, как если бы каким-то образом их жизни были физически связаны. Бек решительно стоял рядом с кроватью, отказываясь двигаться. Время обхода. Пять минут, затем десять. Медсестра пришла и проверила пациентку, затем тихо ушла.
С кровати раздался стон, и глаза Сэди, загоревшись, уставились на Райли, выказывая дикую панику, как если бы она окончательно поняла, что это конец. Райли подвинулась поближе и взяла другую руку женщины.
Ее мама умерла спокойно в окружении любящей семьи. Сэди же сражалась за каждый последний вздох, как будто она была слишком гордой, чтобы признать, что ее время пришло. Или она слишком боялась того, с чем ей придется столкнуться, когда ее уже не будет на этой земле.
Райли наклонилась к уху женщины.
– Пожалуйста, поступай правильно, для вас обоих.
Женщина слабо покачала головой, с каждым разом вдыхая все сильнее.
– Держи… его… в безопасности, – когда Райли не ответила, Сэди крепче сжала ее руку. – Обещай.
Райли склонила голову.
– Я обещаю.
Сэди Бек сделала свой последний вдох и умерла.
Когда Бек понял, что она ушла, его переполнила пустота, как если бы он выпил безжизненное тело и искал пристанище внутри него.
Он умолял только о двух вещах – её любви и имени своего отца.
Сэди забрала в могилу и то, и другое.
К его стыду, по его щекам покатились слезы, наглядное подтверждение того, что он потерял то, чего никогда не имел. Он рухнул в кресло, больше не имея сил стоять, горькая влага на щеках обжигала лицо. Все эти годы надежды, мольбы, что он был неправ, закончились. Она никогда не любила его.
Кто-то тронул его руку. Он вгляделся в темный туман и увидел Райли, на коленях стоящую рядом с ним.
– Я здесь, Ден, – сказала она, слегка касаясь его лица. Ее прикосновение было таким мягким, таким заботливым. Райли была на его стороне, и хотя он боялся в этом признаться, она действительно ухаживала за ним, может быть, даже любила его. Она будет охранять его, защищать. Держать тьму на расстоянии.
– Все кончено, –
Он знал, что она действительно имела в виду. Сэди больше не сможет причинить ему боли.
– Это не так… я этого не чувствую, – прошептал он. – Почему она не сказала мне, кем он был?
– Ты думаешь, она знала?
Бек вздрогнул от вопроса. Ему не следует знать. Он достаточно расспрашивал об этом.
– Я не знаю. – Врать – это так на нее похоже.
К его удивлению, Райли нерешительно поцеловала его в щеку.
– Мне жаль, Ден. Правда, жаль.
Райли потребовалось некоторое время, чтобы успокоить ее собственные слезы. Они были не о Сэди, а о её сыне. Когда Бек предложил ей грузовик, чтобы она могла вернуться в мотель, утверждая, что он может поймать попутку после оформления всех документов, она отказалась. Райли услышала ложную браваду в своих словах. Она использует эту тактику со смерти отца.
– Я буду ждать тебя снаружи, – сказала она.
Его благодарное выражение лица подсказало ей, что это правильный выбор.
Райли прислонилась к грузовику и про себя застонала. Я пообещала присматривать за ним. Обещания, которые она давала себе в прошлом, всегда возвращаются и преследуют ее, но возможно, на этот раз все будет по-другому.
Почему Сэди доверила мне присматривать за ее сыном? Если она не любила его, то почему ее волновало, что произойдет с Беком после ее смерти? Может быть, она не знала, как сказать ему, что она заботится о нем. Или, может быть, она думала, что любовь это слабость.
Райли набрала Стюарта и он ответил после первого же гудка.
– Мама Бека скончалась, – сообщила она. Это прозвучало довольно-таки бесстрастно.
– Мне жаль это слышать. Как парень, держится?
– Торчит там, но это действительно очень тяжело для него.
– Да. Мне следует еще что-то знать?
На ее месте не стоило рассказывать мастеру о братьях Кенелли и якобы грязном прошлом Бека, так что она пробормотала:
– Ничего стоящего.
Она не была уверена, поймает ли Стюарт ее на лжи или нет, но он не стал давить на нее.
– Позвони мне, когда организуют похороны. Я и Харпер пришлем цветы.
Вот и славно.
– Позвоню. Это будет много значить для Бека.
Длительная пауза.
– Так какой была его мать? – спросил учитель.
– Холодной и жестокой, ей было больно столь долгое время, что она ненавидела всех, независимо от того, насколько учтиво они вели себя с ней. Сейчас я понимаю Бека лучше. Именно поэтому ты хотел, чтобы я приехала сюда с ним, не так ли?
– Я что, такой прозрачный? – сказал мужчина.
– Обычно нет. – Тем не менее, Стюарт редко делал что-то, что не имело бы, по крайней мере, четырех слоев стратегии под собой.