Преднамеренное похищение

Лангле Ив

Он толкнулся обратно к ней, припечатав ее к стене, тогда как одним пальцем начал тереть ее комочек. У нее пропало всякое желание бороться, поскольку удовольствие, которое он вызывал, поглотило ее, заставив задыхаться и извиваться, пытаясь достичь блаженного апогея. Он уткнулся лицом в изгиб ее плеча, его дыхание было таким же прерывистым, в то время как вгонял в нее свои пальцы. То, как она реагировала на него, обрадовало и возбуждало его больше, чем все то, что он когда-либо испытывал. Впервые в своей жизни он доставлял удовольствие самке, и не просто какой-то самке, а Эйли, — и это было все, что он хотел. Увидеть

и услышать, как она достигает оргазма, — добиваясь самую достойную цель, к которой он когда-либо стремился. Он посасывал кожу на ее шее, оставляя временный след своей страсти, подавляя в себе желание оставить на ней постоянный в виде отметин своих зубов, согласно древнему обычаю, которым в его народе связывали пару на всю жизнь. Он был не готов к такого рода обязательствам, даже несмотря на то, что все его существо кричало, чтобы он решился на это.

Джаро сосредоточил все свое внимание на другом, вроде ее хныкающих стонов, и что, хотя она и размотала со своих рук поводок, она прижала его голову к себе, своими пальцами крепко вцепившись в его волосы. Снова и снова он вонзался в нее пальцами, а его большой палец прижимался и терся о ее опухший клитор. От тугой влажности ее канала его член за тканевым гульфиком, который был на нем, запульсировал, и больше всего на свете ему хотелось погрузиться в нее, позволив ей скакать на его стволе до тех пор, пока она не кончит, испустив тот свой вопль, преисполненный чувственных наслаждений. Но он начал это, чтоб преподать ей урок за провинность, и он должен был продолжать в том же духе.

Впрочем, как только он встал между ее бедер, он полностью утратил связь с реальностью, позабыв обо всем, и позволил своему члену захватить над собой власть. В этом опасном месте ему следовало бы сохранить хоть немного своего острого ума — того немногого, что у него еще осталось.

Но, разумеется, чем сильнее ее сладкая плоть сжимала его пальцы и чем громче становились ее вопли, тем больше ему было плевать.

Его мог бы окружить целый отряд солдат, а он бы этого даже не заметил, настолько он был зациклен на то, чтоб довести ее до экстаза.

Отводя лицо от мягкого изгиба ее шеи — и от соблазна оставить круглый след зубов — он посмотрел ей в лицо. Он увидел именно тот момент, когда она достигла своего оргазма. Ее глаза открылись, их ясные зеленые глубины были затуманены страстью, и из нее вырвался сдавленный стон. Он продолжал вгонять в нее свои пальцы, стенки ее влагалища конвульсивно их сжимали, и его собственные бедра двигались в такт ее колебаниям. Этот момент оказался настолько эротичным, что он сам едва не кончил. Даже более поразительным было то, что ему не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось.

Это дошло до него, когда она тяжело осела прямо в его руки, а ее высвободившейся руки обвились вокруг его талии в крепком объятье, и что бы ни случилось, он не сможет ее когда-либо отпустить. «И мне вообще-то плевать, если это не по-зониянски».

***

Потребовалось несколько мгновений, чтобы дрожь в ее теле утихла, и когда она успокоилась, ее способность здраво рассуждать вернулась. Чтобы открыть глаза, пришлось приложить немало усилий, тем не менее кулак, которым Эйли замахнулась на Джаро, без проблем

с боку врезал по его лицу.

— Да как ты посмел! — она чуть не закричала, взбесившись его действиями, но еще больше злясь на себя за то, что все это допустила и этим наслаждалась.

— Посмел что? Заставить кончить мне на пальцы? Тогда уж извини меня за то, что доставил тебе огромное удовольствие. — Он ни в малейшей степени не раскаялся. На самом деле он выглядел самодовольным.

— Мы же в общественном месте. Это перешло все границы, — прошипела она.

— Тогда тебе не следовало пытаться меня разоружить, — заявил он, расставив ноги и скрестив руки на груди. Однако именно из-за его наглой ухмылочки она потеряла над собой контроль настолько, чтобы броситься на него, задействуя свои ногти, чтобы ранить его.

Джаро с легкостью отразил ее атаку. Как всегда, к ее досаде. Учитель поколотила бы ее за подобное бессилие.

— Держи себя в руках, или я сорву с тебя эту одежду и трахну на виду у всех.

— Ты не посмеешь.

Его глаза заблестели, и этот блеск, который в них загорался, с самого начала, по-видимому, сигнализировал о его возбуждении. Жестко дернув ее к себе, он принялся тереться о нее своим пахом с выступающей выпуклостью.

— Ну, давай, рискни!

Прежде чем она успела возразить, он шлепнул себя по шее, после чего с ревом развернулся.

— Гребаные ублюдки! Я вас всех на куски раскромсаю!

Совершенно ничего не понимая, она с открытым ртом уставилась на него, когда он перед ней опустился на колени.

— Беги, — выдохнул он, пока с закатывающимися глазами продолжал оседать на землю бескостной кучей.

Бежать? Как будто она стала бы делать что-то настолько трусливое. С другой стороны, она безоружна и пришлось бы сражаться в одиночку против приближающейся парочки профессиональных убийц борделя, распознаваемых по их одежде, очень похожей на ту, что носил Джаро, только в оттенках синего, наряду с полудюжиной вооруженных охранников, и она поняла, что у нее нет ни единого шанса.

Она колебалась лишь мгновение, прежде чем рвануть наутек, в то же время проклиная отсутствие у себя оружия. «Этого бы никогда не случилось, если бы для самозащиты он дал бы мне хотя бы кинжал или пистолет».

Из-за тонких тапочек, которые были на ней, при каждом ударе ее ног о землю у нее вибрировали икры, но она не смела останавливаться.

Преследование казалось вполне вероятным, однако убегая все дальше, уклоняясь от заторов интенсивного движения, которые у нее возникали по пути, достигнув конца переулка, она быстрым взглядом оглянулась через плечо и стало видно, что она осталась одна.

«Значит, не я была их целью».

Замедляя шаги, она обдумывала, что делать дальше, в то время как натягивала свой плащ потуже вокруг себя, чтоб замаскироваться.

На короткое время ей пришло в голову, что она может воспользоваться возможностью, чтобы сбежать, но она тут же подавила эту мысль, потому что уже практически слышала насмешки своего учителя. «Ты не сбежала, тебя кто-то спас… по чистой случайности. Слабачка». Так что же делать зониянке-воительнице с чрезмерной гордостью? Вернуть обратно свой чертов генератор семени, разумеется.