Предназначение. Сын своего отца
Шрифт:
запутано.
– Но они оставили следы, которые исчезнут не раньше двух-трх недель. Любой
следопыт их запросто распутает и нанест на свою карту. А, судя по обилию крови на
нашем друге, за ними была погоня.
– Верно. Погоня была, когда они выбирались из Нордии. Но преследователям не
повезло. Вот здесь, здесь и здесь произошли стычки. Последних четверых он убил вот тут, за два дня пути отсюда. Вчера в тех местах прошла снежная буря, так что о непрошеных
13
гостях
– Но ведь...
– Мужчина тоже скоро умрт. После такого пути и таких ран сил у него почти не
осталось. А после похорон жены пропало и желание выздороветь. Я же не могу вылечить
человека, не осознавшего себя и не помогающего мне изнутри.
– Он знает об этом?
– Я сказал ему, но он вряд ли в состоянии преодолеть себя. Ребнок же вспомнит их
имена тогда, когда это станет ему нужно. И не только имена, но и все их знания. Не
удивляйся, если он, взявшись за что-то впервые, заткнт за пояс доброго мастера или
станет рассуждать о вещах, ни разу им не виденных. Воспитай его, и тебе воздается по
заслугам.
Старик немного помолчал, а потом, низко опустив голову, добавил:
– Может быть, это станет твоей главной задачей в жизни, твоим предназначением. А
свой путь он найдт сам.
Чародей повернулся к двери, но на полпути оглянулся, усмехаясь одними глазами:
– Не укоряй себя, меня уже накормили твои служанки. Прости, что прервал твой
завтрак.
Донито захлопнул свой рот, а когда белые одежды Пита мелькнули за окном,
недовольно проворчал:
– Раньше хоть думать не боялся...
Безымянный рыцарь умер через неделю после своего появления в Гнилом Тупике,
так же тихо, как и его жена. Колдун снова брал с собой ребнка к умирающему, на что
жена старосты пыталась возражать, мол, это зрелище не для такого малютки, но старик
так глянул на не, что у женщины разом пропало вс желание спорить.
А спустя месяц староста стал свидетелем любопытного разговора двух женщин.
– Что это за мальчишка?
– спросила соседку хозяйка дома, в котором умирала мать
Эрга. Та вела малыша за руку.
– Да старостин. Господин Донито просил погулять с ним часок. Вроде бы у него он
воспитывается. А вот откуда взялся, не знаю, -развела руками та, что передавала ребнка
на руки Исповеднику.
Высокий темноволосый юноша лет девятнадцати-двадцати, закованный в прочные
доспехи, держал под уздцы коня. Прощаться с ним вышли его немногие добрые знакомые:
готово уже вс. Вьючные лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу, покачивая
своей драгоценной поклажей. Стражники oбменивались последними словами с жнами и
детьми.
– Если тебя после Посвящения пошлют в наше герцогство, то не забывай к нам
дорогу, - всплакнула жена господина Донито и подтолкнула дочку, которая уже несколько
раз заговорщицки выглядывала из-за спины матери.
– Это тебе от всех нас!
– протараторила четырнадцатилетняя девочка и развернула
перед молодым человеком рыцарский плащ.
– Настоящая веркская ткань из драгонской
шерсти!
Смущнный столь дорогим подарком, юноша что-то начал бормотать в знак
благодарности, а девчонка, покраснев от удовольствия, пояснила:
– Исповедник сказал, что тебе нужен черный цвет.
Седой старик в белых одеждах удовлетворнно кивнул головой. Учителю и
ученику достаточно было встретиться взглядами, чтобы обменяться прощальными
словами.
«Помни, чему я тебя учил,» -сухо сверкнули выцветшие стариковские глава.
14
«Я вс помню, Учитель» -вспыхнули юношеским задором серо-голубые брызги.
«Не будь самоуверен, мальчик мой. На всякий меч есть свой щит. На любой щит
найдтся меч...» -дрогнули дряблые морщинистые веки.
«...но никакой щит не устоит против разума, и никакому мечу не одолеть его
тверди!» -сдвинулись кверху уголки глаз юноши.
«Да будет славен твой путь!»
«Да будет далек Ваш День!»
Года через два после появления Эрга в деревне, старик явился в дом Марса Донито
и, дождавшись, когда они останутся наедине с хозяином, заговорил с ним о мальчике.
– Чем ты хочешь его занять?
– Не знаю, -полноватое лицо старосты выражало неопределнность, -Наследники у
меня есть, чтобы передать им дело. Оставить его здесь простым работником, - не годится.
Больно уж сообразительный мальчишка. Куда-то на сторону отдавать, - значит, себе
петлю на шею вешать.
Исповедник коротко взглянул на своего визави, но староста, перехватив его взгляд, криво усмехнулся:
– Думаешь, если ты не сказал ничего о его родителях, так у меня своей головы на
плечах нет, чтобы понять, что это были за птицы? Хоть мы и далеко от столицы, но и до
нас вести докатываются. И про междоусобицу, затеянную этим проклятым Парном, и про
то, как мятежников в Нордию прогнали, и про то, как нордийцы их там перебили. Но, как