Предназначение
Шрифт:
– Пробки за аэропортом, Вавилия. – Девушка поспешила перешагнуть порог дома.
– Ничего, дитя, заходите скорее, – поторопила хозяйка, на ходу поправляя перчатки на тонких запястьях. Не такие длинные, как у Ивы, но иссини чёрные, будто вороново крыло.
«Точно, как волосы на её голове».
И в кого только пошёл Дамьян? В отца, статного высокого мужчину, довольно худощавого для своего возраста, с выпирающим кадыком и рыжей бородой, украшавшей впалые щёки? Или в бабку Вассу, долгожителя клана Христовых. Приятная белокурая старушка, несмотря на свои девяносто два года, довольно живо передвигалась по дому и всегда была рада гостям. Взгляд у неё был особенный – понимающий и пронзительный. Васса будто в душу заглядывала
В просторных комнатах всегда было тепло, веяло ароматом трав и незримой таинственностью. Три этажа, не один десяток комнат, старинная мебель и герб клана – медведь на задних лапах в зелёных доспехах. Изображение животного мелькало всюду: от арок в многочисленных гостиных и столовой, до мебели и лестниц. Однажды в марте Ива решила посчитать, сколько же их на самом деле, но сбилась уже на втором этаже. Дом напоминал человеческий муравейник. Множество коридоров и тайных ходов, даже два старинных лифта.
И ничто не уменьшало его красоты: ни пыль, ни скрип половиц по ночам. Если только небольшое ощущение беспокойства в грудной клетке, да ноющая метка на запястье.
Ива прошла следом за Вавилией и Дамьяном прямо через просторный холл, очутившись в парадной гостиной, венцом которой всегда была двухуровневая люстра из ста пяти настоящих восковых свечей. В дом не было проведено электричество, только стационарный телефон середины двадцатого века. Приверженцы старинных обычаев – Христовы никогда не нуждались в современных технологиях. Ива научилась расставаться со своими «умными» часами, отлично прикрывавшими метку от любопытных глаз в большом городе. Подруги и двоюродная тётя, проживавшая в Северной Америке, знали об её местонахождении. Остальное и не волновало. Только Дамьян, его семья и грядущее венчание. Ива была счастлива. И радость искрилась в ясных серо-голубых глазах.
– Держи, дитя, – Васса опустила на голову девушки венок из свежих цветов, – это на счастье.
– Предназначение – такая редкость, – добавил глава семейства Станимир – отец будущего супруга.
– Наконец-то это произошло! – вторила Вавилия, широко улыбаясь. Алая помада равномерно растекалась по её губам при каждом слове, напоминая Иве едва запёкшуюся кровь на ранке.
«Какое странное сравнение».
– Не понимаю, почему вы так долго скрывали это от нас? – продолжала Вавилия, то отпивая из бокала, то вновь поправляя тёмные волосы на затылке. Платье из малинового бархата придавало женщине особую статность и безмолвный шик. Ива глаз от неё не отводила, попутно потирая горящее запястье. – Две души соединились в одну. В нашей семье это не происходило уже несколько поколений!
– Люди стали меньше искать, выбирать, прислушиваться к себе, так ведь, Ива? – Васса взглянула на девушку своим глубоким взглядом. – Болит, да?
Ива неуверенно пожала плечами, но глаза мигом выдали истину. В надежде скрыть крупицу она могла напороться на острые шипы. Благо Васса знала. Она чувствовала многое, и понимала ещё больше. От её зоркого глаза не ускользало абсолютно ничего из стен старинного дома. Иве на секунду показалось, словно старушка распознала и нечто куда более личное, скрежещущее в потаённых недрах души, недоступное даже самой обладательнице. В такие сокровенные минуты девушка ощущала, как кровь леденеет в жилах, а тепло медленно покидает хрупкое тело, отливает от конечностей, но не умоляет жжения в шраме.
– Предназначение – редкий дар, – Вавилия опустила наполовину пустой бокал на столик у камина и кивнула на портрет, украшавший стену до потолка. – Прадед Димитрий, младший сын Августы, женился по любви на своей суженой Терезе. Рассказывали, что их запястья горели алым пламенем, а когда они соприкасались, тепло наполняло комнаты дома мерцанием и светом даже в самое
– Послушать вас, так это магия, – раздалось совсем рядом, но девушка не обратила внимания.
В ту самую минуту странное тепло обволокло и Иву. Неожиданно она почувствовала себя в облаке, лёгком и невесомом, но в то же время опасном и неизведанном. Неужели предназначение так действовало и на Дамьяна?.. Девушка взглянула на возлюбленного из-под опущенных ресниц, и только тогда, в полумраке свечей, впервые увидела, наверное, самого таинственного родственника возлюбленного. Братья погодки, примерного одного роста, но настолько разные! Один светловолосый, второй смуглее, и волосы чёрные, точно как у матери. Прежде Ива видела его только на фотографиях. Он ни разу не посетил родовой дом за все девять месяцев, но венчание брата пропустить не смог.
– Ян, познакомься, – Дамьян повернулся к невесте, аккуратно опустив руку на девичью талию, – это Ива.
Но тот лишь кивнул в ответ, предпочёл остаться в полумраке у камина. Большая часть его лица оказалась скрыта в темноте, за аркой, куда не доходил свет от десятков свечей. Чёрные волосы обрамляли скулы, невидимые за густой бородой. Синий костюм, руки затянуты в плотные перчатки. Ничего необычного. Ива даже не заострила на нём особого внимания, по крайней мере, постаралась отвести взгляд и присмотреться к огромному портрету. Прекрасная женщина и не менее красивый мужчина, издали похожий сразу и на Дамьяна, и на его брата. Статный и величественный. Он обнимал свою жену, и от их единения и близости у Ивы пробежались мурашки по коже. Никогда она ещё не разглядывала портрет настолько тщательно. Надо же, много раз проходила мимо, сидела у камина в объятиях Дамьяна, но о деталях задумалась лишь в тот самый момент, когда гостиная, заполненная незнакомыми людьми, – дальними родственниками Христовых, – словно налилась лёгким сиянием. Какова же была сила их предназначения?..
И снова запястье нестерпимо заломило. Ива невольно поморщилась, теснее сжав пальцы на перчатке, недоумевая, почему Дамьян не испытывает и малейшей доли нестерпимого чувства. Оно прожигало до костей и походило на самое настоящее желание обрести, наконец, долгожданное успокоение в объятиях истинной гармонии.
«Поскорее бы нас обвенчали», – подумала Ива.
И, к своему удивлению, услышала вполне себе внятный ответ:
– Сначала это болезненно, дитя, – поведала Васса, прикоснувшись ладонью к волнистым волосам, – но со временем становится приятным…
– И смиренным, – закончил Ян, вновь обратив на себя внимание. – Так говорила твоя мать и наша прабабка Тереза. – Он указал на портрет. – Я помню.
– Как старший брат, Ян постоянно напоминает об этом, – усмехнулся Дамьян, шутливо добавив: – Надеется на подобное чудо.
– Увы, нет, мне не положено, – с едва различимой твёрдостью отозвался он, улыбнувшись, видимо, решив отшутиться, но отчего-то Ива распознала нотки искренности и уверенности в мужских словах.
– Видишь ли, дочка, – заговорил Станимир, почесав свою рыжую бороду, – наш старший сын всю свою жизнь скептически относился к предназначению, пока однажды не увидел золотой полумесяц на запястье у родного брата.
– С каждым годом таких людей становится всё меньше, – посетовала Васса.
– Думаю, что полагаться на инстинкты не самая лучшая затея. – Ян пожал плечами, опершись плечом о выступ на каминной полке. – Родители поженились без всяких меток и вполне себе счастливо дожили до венчания собственного сына.
– Мы с Ивой руководствуемся не только предназначением, но и чувствами, – возразил Дамьян, мягко улыбнувшись девушке, – правда, милая?
– Полтора года не такой уж малый срок, Ян, – согласилась Ива, опустив горящую ладонь на грудь жениха и, вопреки собственной воле, всё равно посмотрела на собеседника. – Мы уверены в своём решении. Оно осознано. А метка лишь подтверждает выбор.