Предназначение
Шрифт:
– Конечно, нет! – Под взглядом Полубога Уолли покрылся гусиными пупырышками. – Но у него есть Тана, и у него есть Катанджи – черноволосый брат Икондорины! Крепкая армия не тревожит жителей, а для воинов один из них – брат сеньора. Конечно, он негодяй! Он станет богатейшим человеком в Мире, еще не достигнув двадцати. Но он верен Ннанджи, и этим все сказано.
– Катанджи – премьер-министр?
– Канцлер, – сказал мальчик.
Боги хорошо умеют планировать. Задумавшись, Уолли чуть не врезался в лошадь, запряженную в стоящий фургон. Он отдал ей свое яблоко и пошел дальше.
– Значит, Ннанджи получил власть, Тана превратилась
– Они, конечно, наделают ошибок, – сказал Полубог, – но Ннанджи быстро учится. Им нужен мудрый советчик, чтобы свести к минимуму их недомыслие.
Сердце Уолли подскочило. Значит ли это…
– Именно так! – Мальчик исчез, обходя группку болтающих женщин, Уолли догнал его. – Вы же не собираетесь провести остаток дней, разбирая пьяные ссоры в Тау, не так ли? Вы были Мерлином при Артуре-Ннанджи. Теперь вы станете Аристотелем, Алквином или Имхотепом – верным другом, советчиком, иногда совестью.
– Станет ли он слушать?
– В большинстве случаев. Не скажу, что это будет легко. Но он понимает, что вы знаете столько, сколько он никогда не сможет узнать, и что он может делать то, чего вы никогда не сможете.
– Ннанджи и я? Как меч – твердость и гибкость?
– Как грифон – лев и орел.
И внезапно Уолли сразу стало легче. Нет, он совсем не был готов спрятаться в Тау! Как бы он смог быть счастливым там, зная, что Ннанджи бесконтрольно распоряжается жизнями Людей? Он прошел за своим чудесным хозяином по аллее, вышел на широкую площадь.., и замер, удивленный грандиозным праздником, разыгравшимся на ней. Сбор отдыхал. На кострах жарили быков. Повсюду были воины и их женщины, смеющиеся, поющие, танцующие. Менестрели и оркестры производили невероятный шум.
Потом он понял, что праздновали не только победу Боарийи. Провозглашение Ннанджи сеньором было уже известно. Юный герой Ова был предпочтительнее страшного, ломающего прежние устои Шонсу. Сутры и воинское искусство вернулись. Недостойная стрельба из лука может быть забыта. Уж Ннанджи-то знает.
Чувствуя легкую горечь, Уолли опустил голову и увидел, что Полубог с любопытством разглядывает его. Лицо его было в тени, но глаза горели даже еще ярче, чем прежде.
– Богатство – для Катанджи, власть – для Таны, слава – для Ннанджи, – сказал он мягко, – но ты выбираешь любовь, разве не так?
Уолли кивнул.
– Ты получишь ее, если.., не переменил решения. Если ты хочешь стать императором. Богиня сможет сделать так, чтобы Ннанджи погиб в Вуле.
– Нет! – с ужасом сказал Уолли. – Я.., я остаюсь при любви. Мальчик усмехнулся:
– Я так и думал. Власть не манит тебя, Шонсу, так же как Люди не интересуют Ннанджи и двух остальных. Тебе было бы только хуже, не правда ли?
Это было правдой. Уолли неуверенно согласился. А император мог бы многое: ввести единые законы, уничтожить пытки, беззаконие и, может быть, даже рабство, построить хорошую канализацию… Городские старшины должны назначаться выборным путем, налоги должны честно собираться… Идеи и планы забурлили в его голове, пока он не увидел, что Полубог смотрит на него улыбаясь. И они оба рассмеялись.
– Твоя награда! – сказал мальчик. – Мир показался тебе старым, Шонсу, но на самом деле он очень молод. Для будущих веков история только начинается, Воцарение Ннанджи. «Воины Прекрасным Утром».
Он жестом пригласил его идти дальше. Они петляли по площади между танцующими
– Но тебе понадобится дом для твоей леди, – сказал мальчик, – в Касре есть отличные дворцы. Попроси Катанджи.
Уолли возмутился:
– Я должен избавиться от этого проклятого ковра до возвращения Ннанджи! Ты думаешь, он простит мне, если я возьму дом? Меблированный дом, я полагаю?
– Но ты заплатишь Катанджи «Грифоном», он ведь твой. Честная сделка, Ннанджи не сможет придраться.
– Эта старая текущая посудина? Какую лачугу можно на него купить?
Мальчик звонко рассмеялся:
– Скромненький дворец! Ннанджи не будет знать лучшего – он не заботится о деньгах. Но ты удивишься, какой дворец отстроит себе Тана – на деньги «Сапфира», конечно! Ты должен поучить его быть повнимательнее к деньгам, как учат его брат и Тана. Но помни, он – автократ. А ты теперь придворный.
– Так, значит, я не лучше этих двух?
– Не суди! Ты учил Ннанджи, что каждый должен жить в соответствии со своей честью, Уолли Смит, ты не можешь быть богом, ты не хочешь стать императором, и ты не желаешь жить как Ннанджи! Но ты хороший друг и помощник.
– А что получит Катанджи с этой дворцово-корабельной сделки? Катанджи и его друзья?
– Предложи ему сокровище сбора и посмотри, что он скажет! Если не ты, так Ннанджи сделает это. И предупреди его о золоте из Ки Сана и Дри, ему хватит ума, чтобы понять, что станет с ценами, и вовремя принять меры. Завтра еще будет время. Воин Катанджи уже слышал новость и мгновенно оценил преимущества постоянного сбора. Но это все же примитивный Мир, Шонсу, не надейся на пособия для безработных, медицинское обслуживание и пенсионные выплаты… А! Вот мы и пришли.
Он остановился и показал на вход в ложу. Женщина в голубом сходила по ступеням в сопровождении маленького голого мальчика.
Уолли дважды перевел взгляд с него на своего попутчика.
– Но ведь это же ты? – сказал он.
– Конечно! Мог бы я делать свою работу, находясь только в одном месте и времени? Ну а что за леди со мной – швея, Седьмая?
Глаза Уолли заволокло туманом, и он снова ничего не видел.
– Шонсу, боги благодарны! – усмехнулся мальчик. – Твоя награда чудесна: долгая жизнь и счастье, власть и достижение желаемого, – он улыбнулся, – ну и любовь, конечно! Ты будешь править в отсутствие Ннанджи. Ты создашь атлас Мира и увидишь кольца нашей планеты вблизи. Ты научишь законопослушанию Катанджи, здравому смыслу – Тану и милосердию – Ннанджи. Ты объездишь весь Мир как его посол, будешь рядом с ним, когда он посетит Ханн, чтобы поблагодарить Богиню и навестить родителей.
Другие получат честь и славу, но ты – любовь Людей. И когда ты наконец умрешь, в окружении детей своих внуков, множество людей будут стоять у тебя под окнами, и Мир заплачет. Ну а до этого любовь Джии – твоя, и красота ее не увянет. Она плохо будет помнить, что была рабыней, но ты будешь помнить все. Итак, она и Виксини свободны. Никто и не заметит перемены – это ретроактивное чудо и последнее. Я сейчас как раз объясняю это ей.
Уолли сердито отер влагу со своих глаз. Маленький мальчик уже бежал навстречу другому такому же маленькому мальчику, потом они побежали рядом рука к руке, хотя они все-таки были одно, и исчезли между танцующими и кострами.