Предназначенная судьбой
Шрифт:
Тейн редко совершал глупости. Он усвоил жестокий урок и не позволял эмоциям взять верх над рассудком. До появления Лейлы. Теперь у него возникла губительная привычка стремительно принимать одно неудачное решение за другим. Очень жаль, что он совершенно ничего не может с этим поделать.
— Она моя! — прошипел он, неохотно отпуская древнего вампира.
Виктор разгладил шелковую рубашку, безуспешно пытаясь скрыть за улыбкой ярость.
— Сомневаюсь, что оракулы с этим согласятся.
— С ними я разберусь позже.
Виктор скрестил
— Что происходит, Тейн? — наконец спросил он. — У тебя репутация безжалостного подонка, который исполняет долг и снова исчезает в своем тайном логове. Как Бэтмен, только без зловещего дворецкого.
Тейн ответил не сразу. Ему не хотелось делиться своими откровениями, но было невозможно заручиться поддержкой Виктора, не давая никакого объяснения происходящему.
— Ты поверишь, если я скажу, что руководствуюсь предчувствием? — сказал он наконец.
— Да, — согласился тот неожиданно искренне. — Давай пойдем куда-нибудь, где можно удобнее устроиться.
Виктор направился к двери темницы. Каблуки его итальянских кожаных туфель негромко постукивали по каменному полу. Тейн предпочитал бесшумность дорогой коже. Он догнал главу клана и начал восхождение по узкой лестнице, ведущей в особняк.
— Лейла! — хрипло напомнил он.
— С Джульеттой она будет в безопасности, — пообещал Виктор с небрежностью, которая заставила Тейна стиснуть зубы.
Этот вампир должен благодарить судьбу за то, что нужен Тейну!
— Не будет, если половина лондонских демонов начнут на нее охоту.
— Не тревожься. — Улыбка Виктора была полна уверенности и самодовольства. — У моей спутницы коллекция магических артефактов, которой даже в Лувре было бы тесно. Среди ее запасов найдется сотня амулетов, талисманов и кристаллов, которые спрячут Лейлу от пронырливых демонов.
Они прошли по черно-белому холлу великолепного особняка в стиле классицизма и поднялись по парадной лестнице с позолоченными перилами. Оттуда Виктор провел его в мраморный зал, заполненный бесценным собранием древнегреческих статуй, расставленных в неглубоких нишах. Сводчатый потолок зала был украшен фресками, изображавшими воинственных ангелов, сражающихся с ордой демонов. Тейн и Виктор вошли в парадную гостиную.
Высокие стены были затянуты малиновым шелком, глубокий цвет которого повторялся в обивке старинной английской мебели и тяжелых бархатных занавесках, которые были раздвинуты, демонстрируя ряд стрельчатых окон, выходящих в сад.
На такие помпезные, претенциозные, музейные помещения у Тейна была настоящая аллергия. Хотя он не помнил себя обычным человеком, он сохранил свойственное его народу предпочтение жизни среди природы.
Подойдя к массивному буфету, Виктор открыл резную дверцу, за которой оказался мини-холодильник. Зазвенел хрусталь, и Виктор вручил Тейну бокал свежей крови.
— Держи.
Тейн поморщился:
— Мне не надо…
— Я знаю, что тебе надо, — прервал его Виктор безапелляционным
Тейн кратко пересказал события, в результате которых начал преследовать Лейлу, отчаянно пытавшуюся от него скрыться, и в конце концов оказался в Лондоне.
Виктор выслушал его молча, с непроницаемым лицом.
— Значит, она дважды была у тебя в руках и ты не сопроводил ее к оракулам? Рискованно!
Тейн поморщился и одним глотком осушил бокал, моментально ощутив прилив силы, хотя кровь и была безвкусной.
Ему хотелось крови только одного существа.
— Это уже несколько дней назад перестало быть игрой.
Виктор кивнул. Было ли это знаком понимания или сочувствия? Понять было невозможно.
— А что подсказывает тебе интуиция? — поинтересовался он.
— Она что-то скрывает, — признался Тейн.
— Что-то?
— Младенца.
Виктор впервые выказал признаки удивления:
— Своего?
— Нет. — Тейн досадливо хмыкнул. — Но это единственное, в чем я уверен.
Виктор взял у него бокал и снова отошел к буфету, а когда повернулся, в руках у него оказалось два стакана с виски. Он протянул Тейну один из них.
— А какой интерес для тебя представляет этот ребенок?
Тейн отправил отличное ирландское виски себе в глотку, наслаждаясь тем, как жидкость обжигает внутренности.
— Лейла готова была отдать свою жизнь, чтобы уберечь этого младенца. Я хочу понять почему.
Виктор пристально посмотрел на него.
— Тейн, а ты уверен, что не придумываешь причины для того, чтобы оставить Лейлу при себе, вместо того чтобы отдать на суд Комиссии?
Тейн отошел к окну и устремил взгляд в сад, окутанный серебряным туманом. Такое вторжение в его личные дела вызывало в нем острое раздражение.
Он не был обязан что-либо объяснять: его Анассо был Стикс, — также Тейн допускал, что его раздражает правота Виктора.
— Я не уверен ни в чем, кроме того, что эта женщина меня завораживает, — проворчал он. — Но я чувствую…
— Что?
— Я чувствую, что этот младенец важен. — Он устремил на своего собеседника непреклонный взгляд. — И Лейла тоже.
Глава 7
У Лейлы еще никогда не было подруги, даже когда она жила под крылом приемной матери. Необходимость скрываться всегда оказывалась важнее мучительной потребности в дружеском общении. Одиночество было той ценой, которую она платила за свободу.
И вот теперь она чувствовала себя… как бы это удачнее выразить?.. огорошенной. Да, это слово прекрасно описывало те ощущения, которые она испытывала, когда Джульетта втащила ее в огромную гостевую комнату, выдержанную в кремовом и светло-сиреневом тонах. Не дав гостье сказать и слова, она повесила ей на шею амулет маскировки и завела в такую ванную комнату, о которой только может мечтать женщина.