Предпочитаю брюнеток

Джулай Галина

— У тебя всё хорошо? — ворвался Машин вопрос в мысли.

— Нет. Да… Я не знаю, — запрокинула голову вверх и уставилась в потолок. — Всё хорошо, Маша. Не волнуйся.

— Ты не можешь говорить? — быстро поняла она.

— Да.

— Фил рядом?

— Нет.

— Лёша?

— Да.

— Скажи что-нибудь длинное, чтобы не выглядеть идиоткой и не вызывать подозрения. Он же слушает?

— Да, — я улыбнулась. Маша — она такая Маша. — Я немного волнуюсь, завтра первый день практики, — озвучиваю то, что первое пришло в голову.

— Где

Фил?

— Я не знаю, — напоминание о нем больно полоснуло в груди. — Звони сама, — и тут же добавляю. — Я ведь с отцом мирилась, а не с Сашей.

— Блин, ты хороший конспиратор, — заценила Маша. — Помощь нужна?

— Да, — как сказать ей о том, что я хочу узнать, как дела у Фила, я не знала. Но Маша всегда была проницательным человеком.

— Я позвоню ему. Потом пришлю тебе смайлик.

— Спасибо, Маша.

— Держись.

— Обязательно. Люблю тебя.

— И я, дурочка моя.

Стоило отключить звонок, как Леша, присев на корточки, напротив меня забрал мой телефон. Он взял мою прядь волос и, накручивая ее на пальцы сказал:

— Мне надо в душ. Это, — он повертел моим телефоном у меня перед лицом. — Я беру с собой, чтобы ты не делала глупостей.

Он поднялся и скрылся за дверью в ванную комнату. А я так и осталась сидеть у дверей.

Моя жизнь — сплошная иллюзия. Игра в счастливую, богатую жизнь. Родители играли в семью, оберегая мою психику, решали все мои проблемы. Добились этим лишь того, что я научилась верить в красивую картинку, и оказалась не готова к настоящей взрослой жизни. Что в итоге я имею?

Я верила в нашу семью, которой не было.

Школьные друзья — большая шумная компания. Но настоящих подруг у меня там не было. Скорее я поддерживала образ весёлой, общительной девчонки.

Танцы — ими я жила. Но стоило один раз споткнуться, отказалась от своей мечты из-за страха перед каким-то уродом.

Я нашла подруг в универе. Но что по сути мы знаем друг о друге? Никто из нас не впускал в свою душу до конца. Я боялась выйти из образа. Машка, та вообще с кучей скелетов в шкафу. Я даже близко не знаю, что у неё в голове. Что заставляет делать дикие поступки. Или часами сидеть на крыше.

Саша? Она казалась самой открытой из нас, но её душа оказалась не кристальной.

Не знаю, может мы вместе были потому, что покалеченные изнутри. Каждый по-своему. Рядом друг с другом можно было этого не замечать. Ведь, куда удобнее переживать за подругу, чем заглядывать в себя и видеть там несовершенство.

Фил — парень, в которого я влюбилась чуть ли не с первого взгляда. Ладно, стоит в этом признаться — с первого. Как сейчас помню эту наглую ухмылку, эти зелёные глаза, которыми он с прищуром оценил каждую из нас. Помню, как было неприятно, когда поняла, что ему понравилась Маша. Помню, как искала его глазами, стоило оказаться нам в одной компании.

Но из-за своей неопытности я даже не смогла рассмотреть его симпатию, убедив себя, что это невозможно. Будь у меня немного больше веры

в себя — Лёши не было в моей жизни.

Леша. Чудовище, волк в овечьей шкуре, что пробрался в мой дом, в мою жизнь.

Сейчас почему-то стало ясно, что он не поддерживал меня. Наоборот, усугублял каждый мой страх, всю мою ненависть. Убеждал, что я никому не нужна…

А ведь Маша пыталась поговорить об этом. Она говорила правду, которую я не хотела слышать. И с удовольствием слушала ложь, которая была мне приятна.

Господи, что же я наделала? Или это что, испытание такое? Способ повзрослеть? Неужели нужно совершить столько ошибок, чтобы что-то понять…

Я даже не слышала, как перестала шуметь вода, и как Лёша вышел из ванной. Я открыла глаза, когда почувствовала прикосновение к своей щеке.

Он в одних джинсах, босиком, сидел на корточках и рассматривал меня. Почему я раньше не замечала его больного взгляда?

Он водил пальцем по щеке, по губам, по линии подбородка, снова по щеке. Будь у него в руках скальпель, наверное, он с таким же упоением водил бы им по моей коже.

Но больше всего, меня удивляло то, что я ничего не испытывала. Во мне было настолько пусто, что мне было абсолютно всё равно.

Леша

— Сука, — прошипел я, когда задел ребро, на боку красовалась огромная гематома. Не удивлюсь, если заработал пару трещин.

Надо признать, этот ублюдок умеет работать кулаками. Тело болело. Но злило больше не это. Мысль о том, что этот урод смел к ней прикасаться, мало того, он лишил меня возможности быть первым, терзала куда больше.

Да и Даша хороша. Почему молчала? Блять, а я хотел по-другому. Но почему с ней ничего не работает. Все планы летят к чёрту. Она постоянно не слушается и нарушает мои правила.

Но ничего, я сделаю из неё свою игрушку. Сломаю, уничтожу, подчиню. Пусть знает, что со мной так нельзя. Никому нельзя, никто не смеет и она, в том числе, сбивать меня с моего пути. Я буду наслаждаться каждым её вздохом, всхлипом, каждой пролитой слезой, каждым криком боли и наслаждения.

Сам не могу понять, что заставляет меня прощать её каждый раз. Но я снова прощаю. Даже то, что она не сохранила себя для меня. Я, конечно, накажу, чтобы не смела обманывать, но прощаю. Я даже свадьбу не отменю, если она будет послушной.

Вышел из душа. Дашу застал в прихожей, она так и сидела, прижавшись спиной к двери, и закрыв глаза. На моё появление никак не отреагировала.

Присел рядом, мышцы заныли, а завтра болеть будет ещё сильнее. Радовало то, что этому ублюдку досталось не меньше.

Провёл пальцами по скуле, стер дорожку слез. Прошелся по губам, подбородку… Такая нежная кожа, светлая, чистая. Вернулся к щеке, накрыл её ладонью, наслаждаясь ощущениями и теплом. Если ее ударить, след от ладони будет очень ярким. У Даши вообще очень нежная кожа и следы на ней оставить легко.