Предполагаем жить
Шрифт:
"Кутерьмой" называла тетушка несколько уголков усадьбы, где словно ненароком толпились одной веселой гурьбой алые маки, ромашки, махровые циннии, мальвы, бархотки – все вместе, пестрой копной, разноцветьем радуя глаз, особенно теперь, после дождей, под ярким солнцем.
– Тебе же нравится, – похвалила племянника тетушка. – Займись цветочным дизайном. Сейчас образование – не главное, была бы голова на плечах. У тебя есть вкус.
Илья посмеялся. Вроде и не стоило говорить с Ангелиной о серьезном.
Но
Недавно в Интернете, на каком-то из сайтов, наткнулся Илья на текст:
"Приглашаем учителя начальных классов и опытного фельдшера или врача, желательно мужчин пожилого возраста, для постоянного проживания в экологически чистом, малолюдном районе на берегу реки.
Обеспечим жилье, питание, спокойную жизнь в своем узком кругу". Он прочитал, и почему-то подумалось ему, вспомнилось то малое селенье, что лежало за речкой, возле хутора отцовского.
Но Илья не был ни врачом, ни фельдшером, ни учителем начальных классов, и возраст другой, неподходящий.
Такие предложения в Интернете порой встречались. Там было немало интересного. И, конечно, больного, которого он старался не трогать.
Но порою не сдерживался. И снова плыли и плыли детские лица. Но как им помочь?
Ангелина – кажется, неспроста – разделяла его интернетные досуги.
– Побалуй старую тетку, – просила она. – Никак не научусь с этой техникой обходиться. А надо бы… Тут много нужного, просто необходимого.
Тетушке нужны были сайты цветочных фирм, ветеринарных лечебниц, а еще она любила "Скандалы", "Компромат" и "Антикомпромат" и даже "На злобу…". Как говорится, всего понемногу – для души и ума и для разговора со знакомыми, чтобы "вовсе дурою не казаться", как выражалась Ангелина.
Но главное, конечно, было в ином. Утренний чай да чай полуденный, купанье, телефонные разговоры с мужем и долгие беседы с племянником, которого она любила, жалела.
Так было и нынче. Утреннее купание, Волга, долгое чаепитие и прогулка, после которой Ангелина решила отдохнуть.
Илья включил компьютер, посмотрел почту, перешел к новостям.
Запестрело на экране обычное: "Главное", "Последние новости",
"Главное за сутки". А в общем, одно и то же. "Ирак… погибло 20 человек, ранено…", "Северокорейская ядерная программа…",
"Международный суд в Гааге…". И вдруг, каким-то промельком, задело:
"ЛефОйл". Задело, но осознал не сразу: компания Феликса, дяди
Тимофея – "ЛефОйл", что-то о ней. Строки уже уплыли вверх, и он вернул их, открыл страницу, начал читать, потом перечитывал, глазам не веря: "В Ямало-Ненецком АО при вынужденной посадке потерпел катастрофу вертолет Ми-8, принадлежащий компании "ЛефОйл". По данным МЧС,
Недолго подумав и снова не поверив, Илья прошелся по другим новостным лентам. Повторялось одно, главное: "ЛефОйл"… Руководители компании… Имеются жертвы".
Илья выключил компьютер, но не знал, что делать ему. Он сидел, думал и, конечно, не верил.
Всего лишь "имеются жертвы". Значит, не все погибли и кто-то остался в живых. И конечно, Тимофей погибнуть не мог. Этого нельзя даже представить. Он виделся и в нынешней, немолодой поре, и прежний: крепкий, улыбчивый, белозубый.
Утренняя зарядка, пробежка. Вперед и вперед. "Не ленись, Илюшка, перебирай ногами!"
Он погибнуть не мог, потому что сказал: "Мы поплаваем с маской…
С маской хорошо, красиво". Это – о Черногории, куда собирались.
"Буду каждое утро гулять. Спасибо тебе, Илюша". Это – о сосновой роще.
Тимофей не мог погибнуть.
Но почему вдруг стали подступать видения горькие? Седовласый больничный сосед: "Поедем с тобой. Пятница, суббота, воскресенье.
Три дня – наши!" И другой человек, которого Илья в глаза не видел, лишь слышал во тьме: "Ничего не надо. Лишь домик возле воды". Разве многого он просил, все поняв?
Нет, Тимофей погибнуть не мог. Так не бывает. Так не должно быть. И
Феликс не мог погибнуть, он говорил: "Твердо знаю, чем на покое займусь. Батискаф. Подводная лодка. Мы еще с вами поплаваем".
Все верно, все это будет: и поплаваем, и поплывем. Но господь с ними, с далекой Адриатикой да Эгейей, с батискафами, яхтами да подводными лодками. Лучше всем вместе поехать на Дон, к Николаю на хутор. Так будет надежнее. Николай отработает две недели на
"рельсах" и повезет всех на своей большой деревянной лодке. Он обещал, приглашал.
Поедем ловить сазанов. С ночевкой, с костерком у воды. Всех возьмем:
Тимофея, Феликса и девчонок-племянниц, которые давно просятся. И маленького Андрюшку можно взять. Это – рядом, и это – вовсе не страшно. Теплая августовская ночь, костерок у воды. Всех надо взять.
И седовласого больничного соседа; ведь он так мечтал о костерке на берегу. И конечно, того человека из тьмы, который просил о реке, о воде, о маме. Всех возьмем. С Николаем – надежно. С ним и с бабушкой