Предпоследний динозавр
Шрифт:
– Береги имущество, Никита, – не посоветовала, а просто потребовала Говерюкина.
Никита улыбнулся и пообещал беречь. От такой красавицы, как она, даже команду приятно услышать. Потому что она обращена лично к тебе, эта команда… Никита простил Говерюкиной Артёмчика.
Интересно, а как с наступлением темноты Никита будет искать нужную точку маршрута, как отыскивать дурацкую дюралевую трубку? Пусть навигатор запрограммирован так, что он должен привести на точку с погрешностью буквально в пять-десять сантиметров. Но что это будет? Яма с закопанной там деталью? Сарай какой-нибудь?
Думал так Никита, думал. Ну а что ещё надумаешь?
Приглядевшись, он заметил, что метрах в тридцати впереди деревья, кажется, немного расступались, освобождая дорогу, и Никита тут же этим воспользовался – завёл мотор и поехал. Ехать пришлось недолго – впереди дорога вновь становилась тёмной (небо было плотно скрыто стоящими справа и слева деревьями), кусты на ней совершенно непролазными. А если брать немного левее – то в лесу намечалась прогалина, и кочек мало, и кустов нет, светлее, так что ехать вполне можно. Никита сверился с картой: ничего аномального слева от Всклени не было – наоборот, обозначалось, что леса там нет, и лишь только в нескольких местах нарисованы чёрточки, изображающие заболоченность. Да и то местами. Так что если внимательно следить за навигатором и не уклоняться слишком влево, к деревне Всклень можно добраться и окружным путём.
И Никита поехал.
С места машина взяла хорошо, так что около километра он мчал как по накатанному. В сгущающейся мгле он видел теперь только очертания местности, а потому лужицы принимал поначалу за зелёную травку. Из-за рёва мотора ему было не слышно, как чавкает под колёсами вода, и только когда брызги начали лететь прямо в него, Никита осознал, что местность становится всё более топкой. Следуя указаниям навигатора, который упрямо заставлял его забирать вправо, Никита пытался ехать в правую сторону. Но рельеф и растительность препятствовали этому – деревья стояли очень близко друг к другу, тогда как левее расстилалось свободное пространство безлесной луговины, слегка поросшей мелкими редкими кустами. Странно – ведь если следовать карте и тому, что указывала спутниковая навигационная система, то никакого тут леса и в помине нет, а всё такая же приболоченная луговина и должна до самой Всклени тянуться.
Оставалось одно – делать гораздо больший круг, чем планировалось. Выходило, что вокруг этой Всклени везде такая местность – мелколесье, луг с элементами болота, со стороны Анафилактовых выселок – лес, а со стороны, наиболее близкой к цивилизации, – поле, река и приятные рощицы на холмах. На этой местности основная игра и проходила – но нет вот, взбрело в головы разработчикам отправить Никиту и Артёма в эту глушь.
Никита, подсветив себе фонариком, развернул бумажную карту, увидел, что леса и болота тянутся влево от Всклени бесконечными километрами в глубь Псковской области, покопался в навигаторе, убедился, что он тоже этой информации не противоречит. На малой скорости поехал вперёд.
Вода и грязь жирно чавкали под колёсами. Колёса начинали проваливаться – каждый раз неожиданно. Включённые фары только портили всё дело – ближний свет не давал возможности видеть то, что происходит впереди, а дальний менял очертания предметов до
Медленно, но неотвратимо опускался туман.
Никита всё ещё старался держаться как можно правее – Всклень, как обещал навигатор, была уже в районе километра двухсот метров от него. Чуть-чуть ведь осталось!
Но началось болото. Настоящее. Когда мотор вдруг заглох, а соскочивший с седла Никита по колено погрузился в забурлившую мириадами пузырьков топкую жижу, стало ясно – вот оно, болото. Болото ближе к ночи – это лучший подарок для путешественника…
И куда теперь – вперёд или назад? Никита инстинктивно двинулся, конечно, вперёд – толкнул руль квадроцикла. Мощно забулькало и захлюпало. Ощупал днище возле передних колёс – оно погрузилось в жижу. Надо было назад. Что же он наделал…
Никита поднял голову – хотелось на самом деле, задравши морду, выть, как пёс, от тоски и безысходности. На луну – или на что там собаки воют?
И вой раздался. Такой, что Никита, за секунду перед началом этого воя вдохнувший воздуха – просто в миллиард тринадцать миллионов двести девяносто пять тысяч четыреста восемьдесят девятый привычный раз вдохнувший себе спокойненько, этим самым воздухом подавился. Без воздуха остановилось его сердце, и мозг перестал отдавать команды телу.
Всё вытеснил вой.
Низкий, громкий, нечеловеческий вой.
Так воет очень большой, очень неспокойный, очень, конечно, страшный зверь. С огромной, глубокой, мокрой пастью. Далеко он находился, близко – не имело значения. Никита – сейчас минус Никита, Никита, умноженный на ужас, несуществующий Никита – слышал влажное клокотание и вибрацию гигантского горла.
Как будто это сам он выл, раскрыв пасть.
Себе же в уши выл…
Вой заполнял округу, и болото, погружённое в дрожащую вечернюю мглу, тупым эхом отражало этот звук.
Вой раздался снова.
И снова.
И снова…
Никита инстинктивно прижался к квадроциклу, чувствуя, что своим весом ещё больше вдавливает его в болотную жижу. Он стоял посреди неведомых болот – и где-то не так уж далеко ревел и клокотал огромным горлом гигантский зверь. Перед которым он, парень ростом почти метр восемьдесят, однако всё равно ещё маленький человек, бессилен.
Оружие – то, что делает слабого сильным, могло бы сейчас помочь…
Только не было у Никиты никакого оружия. Главное оружие – связь с миром, то бишь друг-айфон, – было пригодно разве что как легчайший метательный снаряд. Одноразовый.
Только на топорик и можно было рассчитывать. Никита, сжимая рукоятку топорика, переступал с ноги на ногу, чтобы топкая пучина не засасывала его. Сердце его стучало теперь часто-часто, нагревая кровь, как он чувствовал, почти до состояния кипения.
Рано или поздно зверь должен был появиться. С какой стороны?
Вой прекратился. В наступившей тишине Никита продолжал ждать – вертел головой, пытаясь распороть взглядом серый сумрак, прислушивался. Послышалось далёкое чавканье, как будто месили в болотной жиже чем-то большим и тяжёлым.
Или это шаги чудовища – по болотным хлябям, по скользким кочкам, по топкой трясине? Чудовища, которое приближалось…
Даже привычных звенящих возле уха комаров не было сейчас слышно. Только хлюпающие шаги, только шорох пополам с треском, только тоскливое бульканье.