Предпоследняя истина
Шрифт:
— Ну ладно, — бодрым голосом сказал комиссар Нюнс. — Я задам некоторым из вас несколько вопросов. Хочу убедиться, что вы правильно поняли слова Заступника.
Он указал на молодую супружескую пару:
— Что стало причиной разрушения защитного пояса Детройта? Встаньте и назовите свои имена.
Молодые супруги нехотя встали, муж сказал:
— Джек и Мира Фрэнкис. Причиной нашего поражения стала новая нарпаковская ракета третьего поколения, которая после попадания превращается в жидкость и воздействует на субмолекулярные частицы, проникая в
— Хорошо, — сказал Нюнс. — Вы ответили вполне удовлетворительно. А почему у Нар-Пака оказалась более передовая по сравнению с нашей технология? — В поисках жертвы он обвел присутствующих глазами. — Явилось ли это результатом некомпетентности наших руководителей?
Отвечать стала дама среднего возраста с повадками старой девы:
— Мисс Гертруда Праут. Нет, это не явилось результатом некомпетентности руководства. — Сказав это, она сразу же уселась.
— Но что же, — Нюнс все еще обращался именно к ней, — тогда стало причиной? Дайте, пожалуйста, ваш ответ, мадам. Заранее благодарю.
Мисс Праут снова встала:
— А разве мы проявили некомпетентность?
Нюнс подсказал ей:
— Нет, речь идет не о жителях этого убежища, мы говорили обо всех, кто производит военную технику и боеприпасы.
— Да, — своим слабым, послушным голоском продолжала она, — мы оказались неспособны обеспечить… — Она запнулась, потому что не могла вспомнить, что же именно они не смогли обеспечить. В зале воцарилась напряженная, тоскливая тишина.
Николас вмешался:
— Ребята, мы являемся поставщиками той техники, без которой невозможно вести войну. Мы остались в живых, потому что железки могут находиться на радиоактивной поверхности земли, зараженной различными бактериями и загрязненной нервно-паралитическим газом, уничтожающим хлинистераз…
— Холинистераз, — поправил его Нюнс.
— И поэтому нашей жизнью мы обязаны этим механизмам, которые производим в своих цехах. Вот что имел в виду комиссар Нюнс. Поэтому совершенно необходимо, чтобы мы понимали, почему…
— Продолжать буду я, — тихо сказал Нюнс.
— Нет, я, Дэйл, — ответил Николас.
— Вы и так уже допустили одно антипатриотическое высказывание.
Нервно— паралитический газ, уничтожающий холинистераз, был изобретен в США.
А теперь я предлагаю вам сесть.
— Тем не менее я вам не подчинюсь. Люди устали, и сейчас не время к ним придираться. Смерть Соузы…
— Именно сейчас и время к ним придираться, — парировал Нюнс. Мне это точно известно, Ник, потому что я учился в Берлинском психиатрическом институте у специалистов самой миссис Морген. — Он заговорил громче, обращаясь к присутствующим:
— Как вам известно, наш главный механик был…
Из задних рядов кто-то зло, не скрывая презрения, спросил:
— Послушай-ка, ты: мы дадим тебе мешок репы, комиссар, давай, господин политический комиссар Нюнс. И посмотрим, сколько ты из нее выжмешь человеческой крови. Как, идет?
Публика одобрительно загудела.
— Я
Нюнс громко объявил:
— Я и выбранный вами Президент разошлись во мнениях. Я пойду на компромисс и задам вам только еще один вопрос.
Он молча осмотрел всех присутствующих. Те устало и нервно ждали, когда комиссар заговорит.
Человек, который посмел возразить комиссару, молчал вместе со всеми.
Нюнс одержал победу, потому что один только Нюнс из всех обитателей убежища был не обычным гражданином, а официальным представителем Зап-Дема и мог вызвать с поверхности полицейских-людей, а не роботов. А если бы полицейских агентов Броза не оказалось поблизости, он смог бы воспользоваться услугами вооруженных железок-коммандос генерала Холтр.
— Комиссар, — объявил Николас, — задаст еще только один вопрос, а затем, хвала Господу, вы отправитесь спать. — Он сел.
Нюнс задал свой вопрос холодным тоном, медленно выговаривая слова, как бы размышляя:
— Как мы сможем загладить свою вину перед господином Йенси?
Николас чуть слышно застонал. Но никто, даже он сам, Николас, на обладал полномочиями и властью остановить этого человека, которого злой голос, прозвучавший из аудитории, верно назвал политическим комиссаром. И все же, согласно закону, в этом были и свои преимущества, потому что комиссар Нюнс обеспечивал прямую связь их убежища и правительства, находящегося в Ист-Парке. Теоретически при помощи Нюнса они могли отвечать на запросы правительства, и даже теперь, в разгар мировой войны, между убежищем и правительством мог происходить диалог.
Но для обитателей убежища совершенно нестерпимо было то, что Дэйл, а точнее, его начальники с поверхности считали уместным устраивать им экзамены как школярам, причем в любое время — например, в такое позднее, как сейчас. Но что было делать?
Ему уже предлагали как-нибудь ночью без лишнего шума отправить политического комиссара к праотцам. Нет, сказал тогда Николас. Это не подойдет. Потому что пришлют другою. А Дэйл Нюнс человек, а не организация. Разве вы предпочтете иметь дело с Ист-Парком как с организацией, которая общается с вами при помощи телевизионных приемников, а представителей которой вы можете слышать и видеть, но не отвечать им?
И хотя Николас терпеть не мог комиссара Нюнса, он смирился с тем, что его присутствие в «Том Микс» необходимо. Радикально настроенных обитателей убежища, посетивших его тогда ночью, чтобы ознакомить со своей концепцией быстрого и легкого решения проблемы политкомиссара, он умело и решительно разубедил в целесообразности их замысла. По крайней мере, Николас надеялся, что ему это удалось.
Как бы то ни было, Нюнс остался в живых, так что радикалы, видимо, признали весомость аргументов Президента. А ведь прошло больше трех лет с тех пор, как они столкнулись с чрезмерной ретивостью комиссара.