Предприниматель

Гинс Георгий Константинович

Перерождение правового государства происходило постепенно. Вначале государство ограничивалось расширением своей деятельности. С позиции наблюдателя оно перешло к более активной роли, приняв на себя, главным образом, защиту интересов широких масс населения, ограждение трудящихся и потребителей от злоупотребления экономическим могуществом предпринимателя и финансиста. Рабочее законодательство и контроль над деятельностью синдикатов и трестов знаменует новый этап в развитии государства. Из личины либерального государства вырастает тип государства социально-политического.

Однако даже осторожная попытка внести контроль и частичное вмешательство в стихию частного хозяйства дает толчок к осуществлению более радикальных и уже опасных мер. Как обыкновенно бывает, недовольство каким-либо порядком рождает стремление к противоположности, а первый шаг к ограничениям создает соблазн к дальнейшим еще более решительным мерам в том же направлении.

Такими попытками и характеризуется переживаемое нами время. Полную противоположность либеральному (правовому) государству представляет собой коммунизм, взлелеянный не только социалистическими доктринами XIX в., но и опытом военного хозяйства 1914–1918 гг., когда в Германии, а вслед за ней и в других государствах режим свободного хозяйства подвергся существенным ограничениям.

Хотя по окончании войны все вернулось к прежним началам свободы собственности и конкуренции, но опыт т. н. военного коммунизма не прошел даром и подход к вопросам регулирования производства, торговли и потребления совершается теперь с большей уверенностью и смелостью, чем это было в годы войны. Таким образом на наших глазах вырастает новый тип государства.

Но где же границы, которые отделяют регулирование от управления? Если государство становится на путь властного вмешательства в хозяйственные отношения, то не возникает ли опасность, что оно начнет распоряжаться предприятиями и подчинит хозяйство своему руководству? Не является ли государственное регулирование той наклонной плоскостью, по которой система частного хозяйства, регулируемого государством, соскользнет в сторону социалистических опытов, уничтожающих собственность и свободу договоров?

Единственно верный путь к предотвращению такого широкого вмешательства в хозяйственную сферу, которое вовсе уничтожает свободу предприимчивости, это оформление нового права, которое соответствовало бы задачам нашего времени.

Зоркий глаз и чуткое ухо замечают нарождающийся новый порядок. Знаменитый историк П. Г. Виноградов предуказывал необходимость преобразования существующей правовой системы:

"В нашу эпоху, говорил он [83] , все более и более распространяется убеждение, что существующие системы права перестают отвечать основным нуждам современного общества. В наши дни не надо быть социалистом для того, чтобы чувствовать, что существующие системы положительного права, возникшие под влиянием феодальных представлений и теории свободного договора, придется весьма значительно изменить ради приспособления их к потребностям растущей демократии. Всюду возникают планы реформ и попытки законодательных улучшений; и хотя мы не можем здесь детально рассматривать эти планы и попытки, мы все же можем отметить, что их проявление и развитие, несомненно, свидетельствует о происходящей перемене в основных правовых понятиях".

83

П. Г. Виноградов "Очерки по истории права", 1915, с. 152.

Эволюция современного государства, расширяющего сферу своей деятельности, создает ту переходную эпоху, которая особенно нуждается в направляющих формулах. Иногда формулами права удается беспорядок и разрушительные силы ввести в русло закономерности и практичности. В наше время эта попытка особенно своевременна, так как все смелые преобразования социально-экономического характера базируются теперь на публичном праве и поэтому угрожают частно-хозяйственному предпринимательству и конкуренции.

Государство, которое объединяет в своих руках и политическую и хозяйственную власть, становится опасным по своему могуществу.

Необходимо поэтому четко наметить пределы государственного вмешательства в хозяйство. Для этого нужно, прежде всего, определить его задачи.

Государство уже давно проявляет свое внимание к вопросу о взаимоотношениях предпринимателей и рабочих. Оно не может допускать, чтобы грузчики при проведении забастовки приостанавливали разгрузку пароходов, привезших необходимые для страны материалы и нарушали правильный ход жизни всей страны. Допустим, напр., что остались непогруженными экспортируемые из страны фрукты. Они погибнут как скоропортящийся продукт и садоводы потерпят огромный ущерб, причем возможно, что заказчики обратятся к другим поставщикам и может быть потерян рынок сбыта. В результате понесут убыток пароходовладельцы, садоводы, торговцы и, следовательно, народное хозяйство в целом. Или предположим, что грузчики задержат разгрузку парохода, доставившего сельскохозяйственные машины. Машины могут запоздать ко времени работ и сельское хозяйство страны потерпит существенный урон. Все это недопустимо. Грузчики должны помнить, что они составляют одну из частей хозяйственного механизма, что есть интересы, общие для разных слоев

населения и что необходимо согласовывать свои поступки с интересами национального хозяйства. Это согласование интересов можно назвать солидаризацией. Правопорядок, который не исключает свободу борьбы за групповые интересы, но требует согласования ее с интересами других групп, можно назвать солидаризмом.

Если рабочие добиваются столь значительного повышения заработной платы, что удорожаются продукты широкого потребления и вследствие этого вздымается уровень цен, то этим они задевают интересы очень широких слоев населения, а отнюдь не одних только своих работодателей. Контроль над движением заработной платы не может не входить поэтому в обязанности современного государства. Вопрос идет только о том, чтобы в эту область не вносилась принудительная регламентация, пока заинтересованные стороны сами разрешают свои вопросы. Но если рабочие, пользуясь своей организованностью и давлением массы, вырывают такую долю из народного дохода, которая значительно понижает долю других полезных классов и нарушает экономическое равновесие, государство вправе предъявить к ним требование о самоограничении.

Такого рода требования можно предъявлять и к предпринимателям. Нельзя допустить, чтоб предприниматель выпускал на рынок гнилой товар или обманывал заграничных купцов, хотя бы это и было ему выгодно. При системе экономического либерализма к такого рода действиям отнеслись бы снисходительно: потребители сами должны ограждать свои интересы, купцы должны знать, что они покупают и как обеспечить себя от обмана. Так было еще в начале этого века. Но в наше время рассуждают уже иначе. Доверие к промышленному и торговому классу страны обеспечивает успехи народного хозяйства, и наоборот: недобросовестность хотя бы некоторых коммерсантов бросает тень на всех торговцев и при существующей в наше время острой конкуренции подрывает национальную торговлю. Каждый производитель должен поддерживать добрую репутацию изделий своей страны. Каждый должен помнить, что его поведение отражается на интересах не одних только случайных потребителей, но всей страны. Поэтому государство вправе бороться с недобросовестностью промышленников и, осуществляя идею солидаризма, — оберегать свободу хозяйственной деятельности и инициативы, но лишь под условием соблюдения интересов нации и государства. Это условие не нарушает права собственности, но дает власти возможность контроля.

Когда, напр., экспортеры подмешивают к доброкачественному зерну всякую дешевую примесь, они создают угрозу для экспорта в будущем. Государство не может безразлично относиться к подобному явлению и правильно поступает, контролируя качество экспортируемых товаров.

Если банкир спекулирует на валюте и подрывает доверие к деньгам своей страны или подвергает неосторожному риску доверенные ему деньги вкладчиков, то государство не может сохранить за ним свободу действий. Вора, укравшего кошелек, присуждают к тюремному заключению, а спекулянта, разоряющего тысячи людей, оставляют на свободе. Нельзя назвать это нормальным, но с точки зрения интересов населения важно не наказание спекулянта, а предупреждение вредной спекуляции, а потому и здесь необходим контроль и укрепление сознания в необходимости согласования частных интересов с общими. Количество примеров можно было бы значительно увеличить, но и сказанного достаточно, чтоб уяснить задачи современного государства в области народной экономики. Не убивать частную инициативу, не превращать хозяев в чиновников, не диктовать из канцелярии хозяйственных заданий, а только согласовывать противоположные интересы, когда это не может быть достигнуто самими заинтересованными, и не допускать, чтоб деятельность отдельных лиц и групп вредила интересам государства. Государство не может навязывать частному хозяйству те цели, которые ему чужды, и приносить индивидуальные или групповые интересы в жертву "общему благу", оно может допускать только такие ограничения, вернее такое соподчинение или согласование прав, в интересах общей выгоды, которые приносят одновременно выгоды и тем, кто подвергается ограничениям.

Этим оправдывается обязательная прививка оспы, обязательное всеобщее обучение. Принуждение применяется здесь и в интересах общества, и в интересах тех лиц, которые подчиняются принуждению. На таких же принципах могут быть построены требования о сокращении или расширении производства, изменении назначения или характера производства, согласовании цен, изменении условий труда.

Когда Веймарская конституция 1918 г. провозгласила, что собственность есть обязанность, она открыла двери для вторжения в область частного права чуждых ему начал права публичного. Когда право становится обязанностью, оно перестает быть частным правом. В нашем представлении собственность — это по-прежнему наиболее полное и наиболее свободное право на вещь, но только подлежащее, при его осуществлении, согласованию с интересами и правами других собственников и интересами государства в целом.