Предсказание

Катри Клинг

Теперь Гарри начал замечать за собой небольшую странность: он мог терпеть кого угодно, но только при условии, что ему не будут задавать вопросов о самочувствии и говорить с ним, как с тяжело больным или умственно отсталым. Вот Драко, например, не задавал никаких вопросов. Уж Малфоя-то точно в последнюю очередь волновало, что творится на душе у Гарри Поттера. Они точно знали, чего хотят, в том числе и друг от друга. А слова для этого не требовались.

Хотя иногда, конечно, Гарри хотелось поговорить. Просто так, ни о чём конкретном. Невозможно ведь свести всё общение только к одному. Это как-то ненормально. Кажется, Драко это тоже понимал, и изредка они всё-таки разговаривали. Иногда об уроках. Один раз Драко рассказал о своём поместье - Гарри поинтересовался, что это за бумаги, в которых всё время копается Малфой, и слизеринец, вопреки Гарриным

ожиданиям, довольно сдержанно поведал ему про управление имением. Когда первое изумление прошло, Гарри начал испытывать к Драко невольное уважение. Но о чём бы ни шла речь, всё заканчивалось одинаково: как только обмен репликами начинал превращаться в оживлённый разговор, слизеринец обрывал себя на полуслове и уходил. Гарри быстро понял - Малфой просто не желает признаваться себе в том, что ему интересно разговаривать с гриффиндорцем. Ну, не желает - и не надо. Гарри не настаивал и радовался даже таким коротким беседам. С Малфоем было интересно. Гарри нашёл силы признаться себе в том, что Драко ему нравится. Оказалось, что слизеринец совсем не такой, каким он был в Гаррином сне. Сейчас, наяву, им нечего было делить. Так что Драко мог изображать из себя что угодно - Гарри видел, он делал это в силу многолетней привычки. И обращение «Поттер» звучало теперь совершенно естественно. Ну, почти.

Гриффиндорцу не разрешалось уходить за пределы школьных территорий, и он почти всё время проводил в своей комнате. Но Снэйп не забывал о своём подопечном и раз в неделю заставлял его выходить на прогулку. Каждый раз Гарри надеялся, что Снэйп о нём забудет, но профессор ещё не пропустил ни одного воскресенья. Гарри смирился с этим и взял себе за правило навещать по выходным Хагрида. Тот хоть и не слыл чутким целителем мятущихся душ, но всегда безошибочно угадывал Гаррино состояние, а потому просто потчевал гостя чаем со своим фирменным чёрствым печеньем, неторопливо рассуждая о погоде, драконах и ценах на саблезубых тигрят, которых продавали на прошлой неделе в Хогсмиде. И ещё он ни разу не спросил, как у Гарри дела. Если спрашивал, то только про учёбу.

Да, пожалуй с Хагридом можно было изредка общаться. Он, может, и замечал что-то странное в Гаррином поведении, но не приставал к нему с вопросами. Поинтересовался как-то раз, в самом начале, но Гарри дал понять, что обсуждать свои проблемы ни с кем не желает. С тех пор Хагрид больше ничего не спрашивал.

Рем тоже не любопытничал. Гарри думал, как только Люпин придёт в себя после возвращения, разговора по душам не избежать. Но Рем молчал. Один раз, правда, обронил, как бы между прочим: «Если тебе что-нибудь понадобится, всегда можешь обратиться ко мне». Гарри немедленно приготовился к словесной атаке, но Люпин тут же добавил: «Я имею в виду, что-нибудь купить в Хогсмиде. Ведь тебе нельзя выходить за территорию школы». После этого Гарри подумал, что Рему всё известно. Может быть, Снэйп ему рассказал? Да провались оно все пропадом! Всем надо быть в курсе, что творится в личной жизни Гарри Поттера! Ну почему все всегда лезут к нему в душу? И Снэйп тоже. И он тоже, правда ведь? Нет, не правда. Гарри просто хотелось, чтобы Снэйп... Абсурд, но иногда гриффиндорец хотел, чтобы его остановили. Чтобы этот бред прекратился. Потому что это было ненормально. И неправильно. Восхитительно, захватывающе, но неправильно. Если бы только Снэйп запретил им...

Но Снэйп обращал на Гарри внимание не чаще обычного. Не было даже тех презрительных взглядов, на которые, казалось, можно было с уверенностью рассчитывать. Мастер зелий был единственным, кто мог это прекратить. Он наверняка понимал: раз Гарри с Драко занимаются этим, значит, им это нравится, но Снэйп ничего не делал. НИЧЕГО! Даже когда Гарри перестал есть. Профессор просто приходил к нему в комнату и буквально за шиворот вытаскивал его на обед. Или на ужин, какая разница. Снэйп был неумолим и ничего не желал слушать. Просто молча бросал Гарри мантию и ждал, когда тот соизволит слезть с постели и обуться. Молчаливая борьба длилась почти месяц, но Гарри уже привык к ней и теперь невольно ожидал, когда Снэйпа появится в его прокуренной захламлённой комнате. Без этого своеобразного ритуала Гарри, кажется, уже не смог бы съесть ни кусочка.

Ел он по-прежнему только для того, чтобы наполнить желудок - не важно чем, овсянкой-размазнёй или ростбифом. Понятий «вкусно»

и «невкусно» для него больше не существовало. Скорее всего, дело было в ритуале, через который он прошёл. Наверное, стоило расспросить Снэйпа, но Гарри всякий раз забывал, да и не таким уж это казалось важным. Ну да, ему не хочется есть. И, похоже, ему стала велика форма. Он сильно похудел за этот месяц, и первым это заметил, как ни странно, Драко. Возможно, от того, что он каждый день видел гриффиндорца без одежды.

Гарри сам не понимал, почему их... эээ... отношения... не прекратилось после той безумной ночи. Первую неделю они пытались вести себя так, словно ничего не произошло. Не безуспешно. Драко снова стал собой - прежним. Хотя Гарри догадывался, что это, скорее всего, только видимость. После того, как Малфой обращался с ним той злосчастной ночью, гриффиндорец ни за что не смог бы относиться к нему по-прежнему. Разумеется, Гарри поддержал игру, и целую неделю делал вид, что между ними ничего не было. А впрочем, если трезво разобраться, то что было-то? Действительно, почти ничего. Однако он почему-то чувствовал себя так, словно его обманули.

Гарри сам не мог понять, чего ожидал от Драко после той странной ночи, которую провёл в его постели. Да, он знал, что такое бывает, и не стоит придавать этому большого значения. Они просто нуждались в... В разрядке, как сказал бы Сириус. Пожалуй, именно это тогда и произошло. Больше ничего. Но Гарри это казалось неправильным. Он ощущал себя полным идиотом, но продолжал считать, что если люди ничего друг к другу не чувствуют, то между ними все происходит несколько иначе. То есть... Получается, он что-то испытывает к Драко? Нет. Кажется, нет. Да нет же, совершенно точно НЕТ. Но что тогда?.. Чёрт возьми.

Конечно, если Драко хотел забыть - тем лучше. Воспоминания об этом были... Не то чтобы неприятные. Скорее, какие-то... болезненные. И ещё было немного стыдно. И совсем немного обидно... Хотя Гарри вовсе не хотелось, чтобы это случилось снова. Он только обрадовался, поняв, что Малфой как будто перестал обращать на него внимание. Гарри почти всю неделю спал нормально. Может быть, от того, что никогда не забывал влить в себя на ночь несколько хороших глотков вина. Не важно. Он спокойно спал и почти не вспоминал о том, что было. Но Драко так это делал... Он умел. Всё. И это доставляло такое удовольствие, что отказаться от него гриффиндорец просто не мог. Поэтому когда Малфой поцеловал его в пустой библиотеке, Гарри забыл обо всём, кроме собственных желаний. Он понимал, что так быть не должно, но сопротивляться не мог, а помощи просить было не у кого.

Гарри ожидал, что Снэйп не упустит случая побольнее его уколоть из-за их с Драко отношений. Но профессор всё больше молчал, а если и делал какие-то замечания, то исключительно по поводу Гарриных знаний. Да, пришлось признать, за лето из головы чудесным образом выветрилось всё. Особенно курс зельеделия. Сразу после приготовления полётной мази Снэйп устроил большой устный опрос по пройденному материалу. Даже если сделать скидку на то, что Гарри не знал о предстоящей проверке, результаты были весьма удручающие. Только по его милости Гриффиндор потерял полсотни баллов. В то время как с Невилла сняли всего двадцать. И при этом - никаких комментариев, ни по поводу живой легенды, ни по поводу славы... Удивительно. Гарри с тоской ожидал, что Снэйп, узнав про них с Драко, сделает его жизнь совсем невыносимой. Но мастеру зелий, кажется, было не до того.

И вообще со Снэйпом происходило что-то непонятное. Хогвартс гудел от слухов - профессор, кажется, был неравнодушен к новой учительнице по защите от сил зла. Они везде появлялись вместе, и Гарри сам не раз видел, как Снэйп на глазах у всех прогуливался с ней по школьному двору. Правда, однажды Гарри услышал обрывок их разговора и понял, насколько слухи далеки от реальности. Мастер зелий говорил с миссис Маршалл о её поурочных планах, причём отзывался о них в весьма нелестных выражениях. Гарри показалось, что это мало похоже на разговор влюблённых. Так или иначе, гриффиндорца раздражал шум, поднятый учениками вокруг так называемого романа. Бред. Где они разглядели? Что такого в том, чтобы просто погулять вместе... Гермиона целиком и полностью его поддерживала. Потому что они втроём - Рон, Гарри и Гермиона - тоже изредка выбирались прогуляться до опушки леса и обратно. Но это ведь совсем ничего не значило. К тому же Гарри с некоторых пор просто боялся открывать при них рот. Если бы они узнали, что теперь занимает его мысли...