Предсказание
Шрифт:
– Я не хочу никого ждать. Я хочу, чтобы это был ты.
Драко посмотрел ему в глаза.
– Ты в этом абсолютно уверен?
Гарри кивнул.
Малфой смерил его взглядом и решительно поднялся.
– Тогда давай выпьем.
Гриффиндорец покосился на две пустых винных бутылки, стоящих рядом с кроватью. Ещё? Не много ли будет…
– А надо?
– Не знаю как тебе, а мне - да, - Драко залез в ящик письменного стола и извлёк оттуда серебряную фляжку.
Гарри невольно вспомнил о том дурацком интервью, которое близнецы Уизли включили на радио. «Я был пьян и плохо помню». Похоже, что всё окажется
Драко протянул ему фляжку, и Гарри сделал глоток. «Огневиски». Обжигающая жидкость опалила горло и разлилась по венам живым пламенем. Гарри подождал, пока жжение в желудке утихнет, и отпил ещё немного.
– Ладно, Поттер, всё пройдёт нормально, - голос слизеринца прозвучал довольно уверенно, но вид у Малфоя был такой, словно это ему предстояло лишиться невинности столь интересным способом.
– Ещё не передумал?
– спросил он чуть ли не с надеждой.
Гарри улыбнулся и покачал головой. Нет, он не передумает. Ни за что не передумает! Пусть это уже случится по-настоящему. Не во сне. Не со Снэйпом. И он забудет о своём кошмаре. И о том, как тошно было слышать это «Мистер Поттер, неужели спасать мир легче, чем написать тест? Вот уж воистину, чтобы стать героем, достаточно иметь всего одну извилину...» И пусть потом это чёртово притупляющее зелье... Хоть по три раза в день... «Будет поздно», - мелькнула в голове мстительная мысль.
– Я хочу тебя.
– Мерлин, Поттер, кто бы мог подумать, что ты когда-нибудь скажешь мне такое...
Они обнялись и какое-то время просто лежали, тесно прижимаясь друг к другу. Голова немного кружилась. Наверное, не стоило пить огневиски. Или... Какая разница. Теперь уже поздно. В крови вовсю гулял огонь. И с каждой секундой, проведённой в объятьях Драко, Гарри всё больше понимал, что долго так не пролежит.
А потом Малфой начал гладить его. Везде. Мягко. Медленно. Осторожно. Постепенно сводя Гарри с ума. Руки и губы слизеринца касались тела едва ощутимо, поэтому когда Драко внезапно прикусил его сосок и лизнул зажатую между зубов плоть, Гарри от неожиданности приглушённо вскрикнул.
– Что? Не нравится?
– Нравится...
– с трудом выдохнул гриффиндорец и прижал голову Малфоя к своей груди.
По телу то и дело прокатывались волны жгучего, почти болезненного возбуждения. Малфой продолжал гладить его, сознательно избегая прикосновений к Гарриному члену. Тот момент, когда эти поглаживания действовали на Гарри расслабляюще, давно миновал, и теперь гриффиндорец почти захлёбывался стонами. Руки блондина касались его пылающего тела в самых неожиданных местах, но ни разу ниже пояса. И когда пальцы Драко наконец дотронулись до его пениса, Гарри понял, что готов абсолютно на все.
До сих пор они всегда действовали торопливо, стремясь как можно быстрее достичь пика. Но сегодня всё было по-другому. Мучительно долго. И почти больно.
– Драко... О... Пожалуйста, Драко. Я больше не могу...
Малфой склонился над ним.
– Гарри.
Он поднял на него потемневшие глаза.
– Давай ты сейчас... Повернись. Да. Вот так.
Гарри встал на колени. Он смутно понимал, что делает. С рассудком творилось что-то невероятное. Единственное, к чему стремилось всё его существо - прекратить пытку, на
Но сначала внутри него оказались только пальцы. Снова пальцы... По ноге вниз тонкой струйкой потекла смазка. Зачем же столько?... Малфой коснулся его там, глубоко внутри, и из груди гриффиндорца вырвался громкий стон.
– Я же сейчас... Боже... Чего ты ждёшь?
Блондин мягко взял его за бёдра, и Гарри почувствовал, как член Малфоя упёрся в него сзади. Прижался. И...
Он не смог удержаться и вскрикнул. Наверное, очень громко. Хотя, кажется, не от боли... Но Драко тут же отпустил его.
– Послушай... Так ничего не получится.
– Что... Что мне сделать?
– придушенно выдохнул Гарри, обернувшись.
– Дыши. И расслабься. Пожалуйста.
– Да... Прости, - как во сне пробормотал гриффиндорец, делая глубокий вдох. Но сил выдохнуть у него не хватило.
«Боже... Господи... И это... Вот так? О...»
– Ты же меня не пускаешь, - прошептал Малфой, наклоняясь к нему.
– Расслабься. Ну хоть немного.
– Я не могу. Пусть будет больно. Драко. Сделай это, - Гарри показалось, что он сейчас спятит.
– Пожалуйста!
Скользкие пальцы Малфоя обхватили Гаррин возбуждённый пенис, слегка сжали его и скользнули вверх-вниз. Гарри снова почувствовал внутри себя член Драко, и, стиснув зубы, подался ему навстречу. Ощущение было настолько непривычным, что Гарри поначалу даже не понял, больно ему или нет. Нет, наверное, это всё-таки не... Просто очень... О Боже. Это было слишком хорошо.
Теперь гриффиндорец отзывался стоном на каждое движение внутри себя, но стонал он вовсе не от боли. Оргазм был уже совсем близок, но за мгновение до того, как на Гарри рухнула вселенная, он почему-то представил в себе совсем другого человека. Это дикое безумное видение врезалось в него как бритва, отсекая душу от истерзанного тела. Позвоночник превратился в раскалённый стержень, под веками вспыхнула ослепительная молния, и Гарри с криком упал на смятые простыни.
Что было потом, он не очень помнил. Может быть, ничего. Но как только Гарри начал приходить в себя, лежащий на нём Драко прошептал:
– Ну, и кто это был?
Гарри попытался сообразить, что это значит. Не вышло.
– Я не понимаю...
– с трудом ворочая языком, проговорил гриффиндорец.
– Кого ты увидел, когда кончал?
Гарри почувствовал, как приливает к лицу кровь. Боже, и после всего, что было, он заливается краской, как первоклассница! «Нет, я уже определённо больше не девственник. Вне всякого сомнения. Но, кажется, я всё равно безнадёжен», - сонно мелькнуло в затуманенном мозгу.
– Кого я... Что?
– Я слышал, ты что-то прошептал. Имя. И это было не моё имя, Поттер, - Драко поцеловал его в плечо.
– Ладно, мне совершенно не интересно, кого ты себе представил... Но очень надеюсь, что это была не Грэнжер.
Гарри от подобного заявления на миг лишился речи.
– Ты специально это говоришь?
– Нет. Правда, нет.
Драко уткнулся лбом ему в затылок.
– Гарри.
– Ммм?
– Очень больно было?
– Да не то чтобы... Хорошо, что ты не тянул с этим. Я в какой-то момент думал, что умру.