Предсказания покойника
Шрифт:
Агния, похоже, думала о том же самом:
– Как считаешь, когда Эрик угомонится?
– Трудно сказать… Да и угомонится ли вообще? Для него Ева уже один раз погибала, и тогда все кончилось хорошо…
Но в тот раз была совершенно другая ситуация. Им подкинули тело, и Эрик, талантливый врач, мгновенно разобрался, что это не его дочь [8] . А здесь все иначе: тела нет, но сразу три человека видели, как все произошло.
А сам он не видел. Для него это было главным.
8
Читайте
– Я сейчас подойти к нему боюсь, – призналась Вика. – Он-то мне ничего не сделает, но мне самой стыдно! И вообще… я же говорю, я не представляю, что можно сделать в такой ситуации. Марк все копит в себе, есть у него такая привычка, и это плохо! Максим от усталости с ног валится, но он этого и добивается… Все, что угодно, лишь бы довести себя до состояния полного истощения, провалиться в сон, а утром опять начать работать! Эрик от реки не отходит. Я здесь вот сижу… И мне кажется, они на меня за это еще больше злятся!
– Ты придумываешь, – уверенно возразила Агния. – Я тебя в этом понимаю… И в желании действовать, и в чувстве вины. Но ты же сама видишь, что к ним сейчас лучше не соваться. Поэтому нужно начинать действовать самостоятельно! В смысле, нам с тобой, а не тебе одной!
Произошедшее с Евой было не лучшей мотивацией для самостоятельных действий. Та тоже одна расследовала, а где она теперь? Однако Вика быстро преодолела нарастающий страх; от него сейчас только хуже было.
– А что мы можем? Насколько я поняла, Сизого этого еще не нашли…
– Но ищут. Вадим сказал, что толковых людей на это поставил.
– Он уже толковых ловить его послал!
– Да, там косяк вышел, – признала подруга. – Но и Вадим учится на своих ошибках! Не факт, что этого прыгуна все-таки поймают. Но я думаю, что шансы есть. Ты представь, какое преимущество у нас появится! А нам с тобой пока что нужно определить, точно ли мы имеем дело с этим, как его… французом вашим…
– Жан-Батист Шантар его зовут.
– Солидно. Так вот, с ним. Думаю, где-то остались его фотографии… Да как минимум в прессе, если дело было громкое!
– А даже если не в прессе, можно у Аманды попросить, она за ним не один год гонялась… и что нам с тех фотографий?
– Покажем соседке Аллы и Ярослава, пусть посмотрит, он это или нет! Принципиально для нас это ничего не изменит, но хоть будем наверняка знать, что это он! Плюс посмотрим, нет ли возле того дома каких-нибудь камер наблюдения. Может, удастся вычислить, на какой машине этот француз приезжал!
Агния говорила по существу и решала все правильно. Но, слушая ее, Вика не могла избавиться от вопроса, крутившегося в голове:
– Ты ведь понимаешь, как сильно рискуешь?
– Ну да, – пожала плечами соседка. – И что с того?
– Как – что с того? У тебя дети, семья… Как ты можешь при таком раскладе рисковать! Особенно после того, как Ева…
Договорить Вика не смогла, слезы снова напомнили о себе. Пока что это было почти безусловной реакцией. Девушка не знала, сколько времени должно пройти, прежде чем это прекратится.
Но Агния все равно поняла ее:
– Не пойми меня
– Странная ты все-таки…
– Я бы сказала, сумасшедшая. Муж мой с данной характеристикой согласен. Но ты от моего плана не откажешься, уже вижу!
И правда, отказываться Вика не собиралась. Потому что это было лучшее, что она могла сделать для Евы.
Все происходящее напоминало страшный сон. Только такой, из которого нельзя выбраться, проснувшись, потому что на самом деле это и не сон вовсе, это просто… жизнь. Но другая, о существовании которой он и не подозревал.
А ведь Алексей не был нежным романтиком, не готовым к «тяготам бытия»! Он всю свою сознательную жизнь работал то вышибалой, то охранником. Ему приходилось драться и получать ранения, лежать в больнице и даже хоронить товарищей. Ему казалось, что он достиг должного уровня цинизма, чтобы ничему не удивляться.
Но нет, ему до этого было еще далеко. И нынешняя ситуация служила тому наглядным примером.
Они находились в темном помещении, стены, пол и потолок в котором были обиты черной тканью. Это указывало на наличие мощной звукоизоляции. Скорее всего, за этими стенами даже взрыв не слышен будет, не говоря уже о крике! Окна, естественно, отсутствовали – они могли бы стать самой большой брешью в изоляции. Свет шел от четырех ламп, развешанных в разных углах комнаты.
Алексей, очнувшись, обнаружил, что прикован к потолку. Причем самыми настоящими цепями, обвившимися вокруг онемевших запястий. Он едва доставал ногами до пола, и чтобы хоть как-то сбавить нагрузку на растянутые суставы, приходилось стоять на цыпочках. Все тело болело, каждый синяк и ушиб пульсировал, голова просто раскалывалась. Но он понимал, что это все следы столкновения в парке. Похоже, после того, как он потерял сознание, его не били.
Света тоже была здесь. Девушка была за руки и за ноги привязана к большому матрасу, брошенному посреди комнаты. Пространства для движений у нее оставалось немного… точнее, не оставалось вообще. В таком положении она даже дернуться толком не могла, осталась разве что способность приподнять голову.
Ее пальто и туфли куда-то исчезли, но платье и чулки все еще были на ней. Лицо девушки было грязным от размытой слезами косметики, волосы путались. Она рыдала, пока усталость не остановила ее, а успокоения Алексея просто не работали.
Хотя он и не знал толком, как ее успокаивать. Что тут можно сказать, кроме наивного «все будет хорошо»? Она и сама понимает, что не будет!
Он понятия не имел, зачем их похитили. Но все было очень четко спланировано, начиная от письма Свете! Зачем? У Алексея не было ни баснословных денег, ни секретных знаний. Долгов за ним тоже не водилось. Он понятия не имел, кому и чем может быть полезен.