Предсказанное. Том 2
Шрифт:
Пятнадцатого сентября Маттер, удачно обойдя службы наблюдения базы на Ван-Бисбруке, прибыл на «Марго-2».
— Садись рядом, — кивнул ему Ландсберг, занимавший кокон-кресло в операционном зале станции; всего здесь работали пять человек: операторы, руководитель смены и сам начальник центра.
Маттер занял пустующее кресло, присоединился к общей системе связи, затем к полю обзора. Перед глазами развернулась панорама Меркурия с бликующими металлической коркой куполами и ребрами гор и кратеров, полями сверкающего под лучами Солнца песка и кристаллической сыпи минералов. Черный шар эйнсофа, окруженный вуалью свечения, висел
— Что вы запускаете сегодня? — поинтересовался заинтригованный Герхард. — Снова бомбу?
— Спецгруз, — отозвался Ландсберг. — И два десятка усовершенствованных видеозондов.
— Что еще за спецгруз? МК, что ли?
— Угадал. Комплект МК. Плюс «дыробой». Плюс «вакуумсос». Плюс особая программа по стохастическому включению их в режим рассинхронизации.
Маттер хмыкнул.
— Это же цепь Маркова [20] .
— Правильно, реализатор цепи Маркова для получения красивого девятимерного вейвлета [21] .
20
Цепь Маркова — вид случайных процессов, вероятность которых не зависит от течения процесса в предыдущий период времени (мат.).
21
Вейвлет — одиночная волна.
— А последствия просчитали?
— Разумеется, просчитали. Мы не такие сильные эфаналитики, как ты, но все же кое в чем разбираемся. Надеюсь, что получим обратный фазовый выплеск с амплитудой осцилляций на макроуровне — до нескольких сантиметров. Если все получится так, как мы рассчитываем, следующий запуск будет помасштабней.
— А если вы раскачаете эйнсоф так, что он взорвется? И превратит наше солнышко не в черную дыру, а в сверхновую звезду?
— Ерунда! Если бы такой вариант существовал, Шаламов не дал бы санкции на проведение эксперимента.
Маттер скептически скривил губы.
— Может быть, он классный энергооператор, маг, так сказать, но хреновый физик и математик. До меня ему далеко.
— А никто и не спорит. Поэтому он и переманил тебя в нашу команду, зная твои возможности. Теперь давай помолчим и посмотрим. — Ландсберг дал знак соседу слева. — Включаем, Барри.
В зале зазвучал голос инка, отсчитывающего секунды до запуска груза.
На счете «ноль» в поле зрения наблюдателей, в том числе и Маттера, появилась мигающая алая звездочка, спикировала сверху на черный шар эйнсофа, пропала. Начался отсчет:
— Один… два… три… четыре…
На цифре «девять» странная ударная волна —
Кресло Маттера, к счастью, уцелело. Поэтому он смог досмотреть метаморфозы эйнсофа до конца.
После «ударной волны» черный шар «бесконечномерного объекта» словно вскипел, исторгая в космос фонтаны черной субстанции и лучи ярчайшего белого света. Некоторые лучи прошлись по армаде аппаратов и легко разрезали или пробили насквозь упакованные в броню и защитные поля земные машины. Черные же струи на расстоянии в сто километров от эйнсофа расплылись зонтиками и соткали ажурную черно-багровую сферу, которая через несколько мгновений превратилась в удивительный мыльный пузырь!
По зеркально-дрожащим стенкам этого пузыря проплыли красивейшие неземные пейзажи, сменяя друг друга, затем пузырь засиял, как маленькое солнце, затмевая земное светило над горизонтом Меркурия, и лопнул. А весь исследовательский флот потрясла еще одна мощная ударная волна, довершая его разгром.
Впоследствии было подсчитано, что исследователи потеряли почти шестьдесят процентов своих летательных аппаратов на орбите Меркурия. Из больших станций уцелели только три, в том числе и лаборатория «Марго-2». Но главное — погибли люди, пилоты исследовательских модулей, инженеры, техники, ученые, всего двадцать девять человек.
Впрочем, руководителя центра ИПФП Казимира Ландсберга это обстоятельство не повергло в шок. Для него являлось главным, что эксперимент удался. Маттер же, получив информацию, о которой и не мечтал, сразу после эксперимента, тут же, в зале станции, подключился к Умнику и запросил дополнительные данные, чтобы подвести под эксперимент теоретическую базу. Высшего наслаждения для него не существовало.
В зал прибежала смена ремонтников-спасателей, начала устранять повреждения аппаратуры, устанавливать на место вырванные из ложементов кресла.
— Пошли ко мне, — предложил Ландсберг, заметив «поплывший» взгляд ксенопсихолога. — Проанализируем результаты вместе и прикинем планы на будущее. Работать там не в пример удобнее, чем здесь.
— Сейчас, — рассеянно ответил Герхард.
Ландсберг побрел к выходу из зала и нос к носу столкнулся со спешащим навстречу молодым человеком. Это был Леон Торопов, бледный и расстроенный.
— Ты? — удивился начальник центра. — Какими ветрами тебя сюда занесло?
— Я ищу Шаламова, — буркнул Торопов.
— Его здесь нет. В чем дело?
Леон отвел глаза.
— На нас наехали… забрали артефакты…
— Кто наехал?! Где?! — Ландсберг взял молодого человека под локоть, ввел обратно в зал центра управления. — Рассказывай!
Глаза младшего Торопова округлились, он увидел Маттера.
— А этот почему здесь?!
— Он теперь с нами. Ну, что случилось?
Запинаясь, Леон поведал о проникновении на флагманский корабль мантоптеров неких лазутчиков, которые завладели М-порталом и чашей — обломком стринга.