Представление для богов
Шрифт:
Но благородный силуранец уже не был хозяином своей жизни. За спиной его возникла тень с длинными, как у Подгорного Людоеда, руками. Эти страшные руки метнулись вперед, стиснули виски и затылок жертвы. Аудан не успел ни вскрикнуть, ни защититься. Одно сильное, резкое движение — и шея придворного была сломана.
Отяжелевшая груда костей и мышц, несколько мгновений назад бывшая самым блестящим из силуранских вельмож, осела на черно-багровое кострище, а убийца уже скрылся в чаще, двигаясь ловко и тихо, не хуже Подгорного Людоеда.
Шайса был охвачен кровожадной радостью, которая вспыхивала
Затем радость улеглась, уступив место спокойной гордости мастера, хорошо сделавшего свое дело. Интересно, видел ли это хозяин в своем зеркале? Наверное, видел. Знает уже, что Правая Рука короля Силурана больше не помешает осуществлению мудрых планов мага Джилинера.
Шайса мрачно ухмыльнулся. Так и надо! Так и будет! Много душ еще примет Бездна, пока люди не узнают своего истинного владыку. В грозном величии поднимется он над миром, имя ему будет — Холодный Блеск!..
На вершине скалы отворилась дверь охотничьего домика. Над поляной, ставшей местом двух убийств и черного колдовства, пронесся веселый и нетерпеливый крик Нуртора:
— Эй, дружище, что ты там застрял? Поднимайся к нам скорее!
Но Аудан Гибкий Лук из Рода Риавар впервые не смог выполнить приказ своего государя.
18
Орешек вскочил с постели до шестого темного звона. Спасибо Безликим, никто из слуг не притащился помогать Сыну Клана с облачением в рубаху, никто не сунулся натягивать ему сапоги. Не думали, что он в такую рань выползет из-под теплого одеяла. На будущее надо что-то придумать, отвадить их раз и навсегда от спальни. Могут, в конце концов, у Сокола быть свои причуды?
На миг кольнула мысль: о каком будущем речь? Он здесь на день-другой! Но мысль тут же уплыла, он упустил ее, как из пальцев рыбу в ручей, подбежал к окну и распахнул ставни. Окно было узким, с железной решеткой, и выходило на восток. Внизу выступал край крыши маленького храма, виднелась выложенная камнем дорога, огибающая шаутей. За дорогой — ряд низких дощатых прилавков, над ними голые деревянные рамы... ага, рынок! В такую рань там было пусто, но Орешек представил себе натянутые на рамы полотнища, которые защищают от солнца и ветра заезжих торговцев, разложивших свои товары, и крестьян, пришедших в крепость, чтобы продать рыбу, овощи, дичь...
За рынком — приземистое широкое строение с крошечными окнами, к нему от колодца тянется вереница рабов с ведрами... это куда ж столько воды нужно? Кухня не здесь... стало быть, это... пра-авильно, баня. Или прачечная. А скорее всего то и другое под одной крышей. За баней... вей-о, что-то непонятное! Открытое пространство, огороженное такими же деревянными рамами для навесов, как и на рынке, только куда большими. Рамы пусты... ладно, выясним, что это такое. Но почему там толпа? Что происходит?
Слева к загадочному «заднему двору» примыкала угловая башня. С верхней площадки рискованно свесился часовой. Позабыв о своих обязанностях, он старался разглядеть
Орешка разобрало любопытство. Ухватившись за решетку, он подтянулся повыше. Теперь стал виден свободный от толпы круг, по которому двигались два человека. Поблескивали обнаженные клинки.
«Пра-авильно. Поединок Мастерства! Ну, сейчас я им задам! Хранитель я или не Хранитель?!»
Меч уже был у пояса (Орешек не одобрял силуранской манеры носить ножны за плечом). Молодой человек набросил плащ, на ходу остановился у зеркала и подмигнул самому себе:
— Ишь ты! Наш медяк в золотые лезет!
Затем напустил на себя серьезность и солидно представился своему отражению:
— Ралидж Разящий Взор из Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла. Так прошу и величать... А ты, собственно, кто такой? Мы с тобой раньше встречались, парень?
Не дождавшись ответа, откинул засов и по винтовой лестнице помчался вниз, прыгая через две ступеньки. Ему не терпелось поиграть в важную особу.
У входа, как и вчера, несли караул стражники. Не обратив внимания на вскинутые в приветствии алебарды, Хранитель пересек дорогу, миновал прилавки, на которых редкие продавцы, по виду крестьяне, раскладывали свои нехитрые товары. Высокородного господина крестьяне встретили низкими поклонами и долго кланялись вслед, когда он уже прошел мимо.
Меж баней и колодцем сновали рабы. Они шли по двое, держа за концы длинную жердь, на которую были нанизаны три-четыре деревянных ведра. Поставив ношу на землю, они повалились на колени, вскинув ко лбу скрещенные руки. Хранитель даже не замедлил шаг — его цель была совсем рядом.
Конечно, поединок! Наемники сгрудились вокруг противников, в азарте забыв обо всем на свете. Возможно, они и догадались выставить охрану, чтобы следить, не приближается ли начальство... но даже если это было так — охрана увлеклась потехой не меньше прочих. Хранитель беспрепятственно подошел к толпе и кое-как сумел рассмотреть происходящее в круге.
Сражалась уже не та пара, которую он видел из окна. По утоптанной земле кружили обнаженный до пояса бородатый великан и высокая женщина в мешковатых холщовых штанах и короткой подпоясанной рубахе.
Орешек и раньше встречал женщин-наемниц, но ни разу не видел их в поединке. А эта коротко остриженная веснушчатая деваха, в которой чувствовалась крестьянская косточка, выглядела, несмотря на худобу, выносливой и крепкой.
Хранитель успел к началу зрелища, к церемонии «ненанесенного удара». Верзила сочно и со вкусом напоминал девице, что он с ней на днях проделывал за пару серебряных монет. Как и требовали традиции юнтивара, девица проигнорировала суть оскорбительных речей и хрипловато ответила:
— О-ох, «пара монет»! Айфер, бедняжка, ты когда-нибудь серебро в руках держал? Хоть слыхал, как оно звенит? Когда в детстве по дорогам побирался, тебе и медяков не подавали — только объедки недогрызенные...
Толпа весело поддержала наемницу — похоже, здесь у нее было много сторонников.
Айфер, явно не блиставший умом и остротой языка, яростно огрызнулся:
— Ты, уродина стриженая! Шла бы в болото, откуда вылезла, к своей хозяюшке!..
«Грубо, — отметил про себя Орешек. — Сейчас девчонка его оттреплет».