Представление для богов
Шрифт:
Орешек с удовольствием припомнил веснушчатую стриженую девушку, которая красиво уходила от атаки своего тяжеловесного противника.
— Отлично сражается! Молодец! — похвалил он искренне.
— Наемницы, — веско сказал дарнигар, — они, конечно, не барышни на выданье. Живут с кем хотят и когда хотят. Но они не потаскухи. У них есть гордость, есть свои понятия о чести, свои неписаные правила. И первое из них: служба — превыше всего. Они казарму с публичным домом не путают. А если какая подзабудет, чем наемница от шлюхи отличается, так ей товарки сами разъяснят, без начальства.
Орешек усмехнулся, вспомнив
— Похоже, у Аранши рука тяжелая?
— И рука тяжелая, и характер твердый, — потеплел голос Харната. — У нас ее прозвали «Аранша-атаманша». Жаль, не мужчина, а то быть бы ей десятником.
Орешку стало обидно за сероглазую фехтовальщицу.
— А разве, — поинтересовался он, — уже вышел королевский указ, что женщин нельзя назначать десятниками?
— Нет... но... — растерялся дарнигар.
— Что — «но»? — возвысил голос Орешек. — Вчера один бывалый воин сказал: «Пристало ли Сыну Семейства приказывать Сыновьям Рода?» — Орешек точно скопировал интонацию дарнигара. — А теперь будем гадать, пристало ли женщине мужчинами командовать? Драться наравне с мужчинами ей можно! Умирать бок о бок с мужчинами ей можно! А продвинуться дальше рядового наемника — ну никак нельзя! Иначе землетрясение произойдет, небо на землю рухнет, Великий Грайан опять на мелкие королевства развалится!..
Потрясенный Харнат понимал одно: он все-таки умудрился прогневать начальство.
— Да завтра же... нет, сегодня... клянусь богами... в десятники...
— Ладно, — бросил Хранитель, остывая. — Теперь — на плац. Посмотрим, как здешние вояки с оружием ладят.
Он и сам не понимал, почему разбушевался. А может, он потому и о тренировках заговорил, что захотел снова увидеть стриженую наемницу?.. Впрочем, не увидит. Они сейчас в бане, все шестнадцать...
От будоражащих мыслей о шестнадцати молодых женщинах в клубах пара и брызгах воды Орешка отвлекли хохот и отчаянная брань. Из толпы наемников, забывших о тренировках, начальстве и вообще обо всем на свете, доносились свирепые ругательства в адрес некоего Тайхо: поголовное перечисление неприятной родни упомянутого Тайхо, а также пожелания ему заживо лечь на костер и навеки сгинуть в Бездне.
Орешек заинтересовался, шайвигар насторожился, а Харнат побелел от предчувствия очередной неприятности.
На краю вымощенного булыжником плаца была расчищена неглубокая квадратная яма, дно которой покрывал слой рыжей глины. На краю ямы стояла бадейка с мутной водой — смачивать глину. Это была «лужайка для танцев» — самое мерзкое, по мнению Орешка, место тренировок. На скользкой глине и стоять-то было непросто, а уж фехтовать... Зато «лужайка» великолепно развивала чувство равновесия.
Сейчас там копошилось, пытаясь встать, нечто, отдаленно напоминающее человека. С головы до ног оно было перемазано глиной, даже лицо было заляпано рыжими пятнами. Поминая нечисть, нежить, Хозяйку Зла и все того же Тайхо, бедняга с трудом поднимался на ноги и вновь растягивался к полному восторгу присутствующих. Он был похож на Глиняного Человека из сказки — чудовище, которое ходит по домам и ворует непослушных малышей.
«Новичок, — определил Орешек. — Неуклюжий-то какой!»
— Я этого Тайхо!.. — вопил Глиняный Человек. — Я ему уши по самые плечи оттяпаю! Я ему ноги повыдергиваю вместе с копытами! Я его по бревнышку
— Заткнись! — холодно приказал дарнигар. — Никого ты и пальцем не тронешь.
Заслышав голос начальства, Глиняный Человек сделал отчаянное усилие и поднялся во весь рост. Он даже попытался протереть грязными руками лицо, отчего приобрел еще более причудливый вид.
— Выбирайся из ямы, — презрительно сказал Харнат, — и ступай в баню... ах да, сегодня там женщины... Ну, пусть кто-нибудь выльет на тебя пару ведер воды.
Отвернувшись от уничтоженного бедняги, Харнат свирепо рявкнул:
— Где Тайхо?!
По толпе прошел говорок, солдаты расступились — и перед дарнигаром оказался крепкий, круглолицый мальчишка лет десяти-одиннадцати. На нем были мягкие сапожки, ладная курточка, холщовые прочные штаны — все чистое, аккуратное, хорошо пригнанное. Взгляд Орешка с удивлением остановился на зелено-красной перевязи наемника, красовавшейся на груди мальчика.
— Что здесь происходит? — грозно вопросил Харнат. — Что за балаган ты устроил? Зачем этого придурка в яму спихнул?
Мальчишка ничуть не смутился.
— Это я его учу, — объяснил он и сплюнул с великолепным презрением. — Стоять и то не умеет! Де-ре-евня!
Это был тон бывалого солдата, прошедшего все мыслимые и немыслимые невзгоды и передряги.
— Вей-о! — не выдержал Орешек. — До чего же здесь наемники грозные!
Харнат тревожно оглянулся на Сокола. А паренек и тут не оробел — подтянулся и шагнул вперед.
— Тайхо Радостный Оклик! — звонко представился он. — Из Семейства Чинваш! Вторая сотня, шестой десяток!
В больших серых глазах плясали смешинки, губы прилагали героические усилия, чтобы не растянуться до ушей. Это было лицо ребенка, которого ни разу в жизни никто не бил.
Харнат решительно встал между мальчишкой и Ралиджем:
— Пусть мой господин не гневается! Отец этого мальчика, Джайхо Грозный Оклик, был десятником во второй сотне и погиб от подлой разбойничьей стрелы в спину, а мать умерла еще раньше. Да, мы не имели права оставлять малыша в гарнизоне, но... куда ж его... на дорогу вышвырнуть, чтоб милостыню просил?..
Голос его осекся.
К удивлению Орешка, шайвигар не воспользовался затруднительной ситуацией, в которую попал его противник. Наоборот, Аджунес поспешно подхватил оборвавшуюся речь дарнигара:
— Разумеется, казна не обязана заботиться о сироте погибшего десятника, но пусть мой господин не сомневается: этот мальчик сторицей вернет то немногое, что на него затрачено, — вернет преданной службой королю и Великому Грайану. Он уже сейчас владеет оружием не хуже иного взрослого, а я сам обучаю его грамоте и счету, дабы он стал достоин чести служить под рукой нашего высокородного Хранителя...
Голос, как всегда, льстивый и подобострастный, но глаза перестали бегать, смотрят неуступчиво и твердо. Видно, что за Тайхо шайвигар намерен стоять насмерть. Вей-о! Два заклятых врага объединились!..
— Ну, вояка, — обратился Хранитель к маленькому наемнику, — какое оружие предпочитаешь?
— Меч и арбалет, — без запинки ответил Тайхо.
— Ар-ба-лет? А ты его поднимешь?
Парнишка покосился в сторону мишени — деревянной фигуры с грубо намалеванным лицом.
— «Старому дружку» за сто шагов стрелу в глаз положу!