Предтеча
Шрифт:
Пройдя длинный коридор, они пересекли небольшой дворик и вошли в огромное здание с круглой башней на другом конце. Поплутав и здесь немного, гвардеец наконец остановился у массивной двери с круглой ручкой и постучал.
Скрипучий голос изнутри тут же пригласил войти, и Слай, с издёвкой отдав своему провожатому честь на манер алых львов, вошёл в кабинет. Комната утопала в полумраке, единственным источником света здесь служила настольная электрическая лампа. На подносе у края массивного стола дымилась чашка с чем-то
Хорёк деловито перебирал документы, в кресле непринуждённо развалился какой-то мутный тип с ехидной рожей. Слай поклонился, ожидая, что скажет советник.
— Ты семидесятый, верно? — проговорил Хорёк, просматривая очередную бумажку.
— Да, господин.
— Прекрасно-прекрасно… Шед, вы точно уверены?
Ехидный тип вальяжно отпил из чашки, причмокнул губами от удовольствия и ухмыльнулся:
— Без всяких сомнений.
Удовлетворённо крякнув, советник потянулся за колокольчиком. В кабинет тут же завалились двое львов, один из которых как раз и привёл его сюда из части.
Кажется, запахло горелым. С чего бы Хорьку понадобились гвардейцы и в чём должен быть уверен этот тип? Гаденькое предчувствие недоброго ледяным комом ухнуло куда-то вниз живота.
— Всё не перестаю удивляться вам, осквернённым, — губы советника скривились в улыбке. — Вы ведь хуже неблагодарных псов, кусающих руки своих хозяев. Вам позволили жить, приносить хоть какую-то пользу, а вместо этого вы строите козни за спинами своих благодетелей. Свободы вам захотелось, видите ли!
— Не понимаю, о чём вы, господин, — Слай держался как можно спокойнее, краем глаза наблюдая за стражниками.
Самое время делать ноги. Вся эта болтовня о неблагодарных рабах явно связана с той самой вылазкой. Чёрт, плохи дела! Очень плохи.
— Неужели? — Хорёк хмыкнул. — И конечно же, про Перо ты ничего не знаешь и не слышал.
— Разумеется, господин. А что за «Проперо»?
— Не пудри мне мозги, выродок! — рявкнул советник. — Или ты думал, твоя прогулка с принцессой останется никем не замеченной?
Не теряя больше ни секунды, Слай применил хист и бросился на выход. Пора валить отсюда. Куда угодно, да хоть в Пустоши, там уже что-то придумается. Главное — успеть прихватить с собой Твин…
Львы тут же заблокировали собой дверь, очевидно заранее зная, чего от него ожидать. Слай подсёк ноги ближайшему стражнику и ускорил его падение пинком. Тот, потеряв равновесие, с грохотом распластался на каменном полу.
— Куда это ты собрался, шлюхин выкидыш? — Слай оглянулся на злорадно скалящегося Шеда с какой-то банкой в руках.
В воздухе медленно опускалась белая пыльца. Отрава?..
От внезапного удара потемнело в глазах, и пол с бешеной скоростью врезался в колени.
— Получай, ублюдок!
Перед глазами промелькнул начищенный носок сапога, и голова взорвалась болью. Удар за ударом обрушивались на него
***
За деревьями показался костёр, резанул глаза ослепительно белым. Хантсман торопливо отключил ПНВ и вжался плечом в неширокий ствол лиственницы. Всего в нескольких метрах на просторной поляне раскинулось поселение: с десяток огромных палаток из жердей и шкур.
Вокруг царила полнейшая тишина, только потрескивание хвороста да тихое порыкивание двух часовых, греющихся у огня.
Коснувшись левого запястья, Хантсман прикрыл мигающий зелёным индикатор, сообщающий об открытии канала связи:
— Начинай!
Сняв автомат с предохранителя, он нажал на спусковой крючок. Лес заполнился треском очередей, оранжевые огни вспыхивали среди деревьев, поливая свинцом палатки. Посёлок охватила паника, замелькали тёмные фигуры, отчаянное рычание и визг с трудом прорывались сквозь нескончаемый грохот.
Совсем рядом просвистела стрела, оцарапав наплечник. Хантсман быстро сменил рожок и направил короткую очередь в мутанта. Тварь, на добрую голову выше него самого, истошно заверещала и рухнула в багровеющий кровью снег.
Выстрелы раздавались всё реже, и вскоре посёлок погрузился в мёртвую тишину. Переключив оружие на режим одиночных выстрелов, Хантсман осторожно двинулся к костру. Выходя из укрытий, его бойцы один за другим появлялись в неровном свете костра. По палаткам заскользили бледные лучи фонарей, несколько раз прогремели контрольные.
— Капитан, здесь проблема, — прошипела рация.
Выругавшись себе под нос, Хантсман направился к Механику, оживлённо жестикулирующему у одной из палаток.
— Ну что там у тебя?
Пригнувшись, тот полез внутрь, и Хантсман нехотя последовал за ним. Проблема оказалась до безобразия банальной. У неподвижного тела, укутанного в шкуры, сидел детёныш-андрофаг. Из-под растрёпанных жёстких волос на них с ненавистью смотрели красные глаза. Морда покрыта короткой шерстью, острые клыки хищно оскалены.
— Вот. Один тут, — принялся оправдываться Механик. — Рука не поднялась…
Зверёныш глухо зарычал и, выпустив из пасти слюну, вцепился когтями в дохлую мать. Хотя, может, и не мать, но судя по цветным ниткам в волосах, труп принадлежал самке.
— Ликвидировать!
— Но он ведь не опасен, — промямлил Механик.
Хантсман раздражённо вздохнул. Ещё и этому идиоту объяснять, к чему приводит неуместная жалость. Мутанты опасны в любой форме, и если это не уяснить с самого начала, долго за городскими стенами не протянуть. И ладно, если б зелёный боец был, но нет же, два года прослужил за периметром, прежде чем попасть к нему в подразделение.