Предупреждение Эмблера
Шрифт:
– Проходи, брат. У меня ничего для тебя нет. Ни мелочи, ни бесплатного кофе.
– Хватит, Регги! Ты же меня знаешь.
– Уходи, приятель. Мне не нужны неприятности.
Не говоря ни слова, Эмблер повернулся и зашагал дальше по тротуару к большому многоквартирному дому в неоготическом стиле, в котором жил последние десять лет. Построенное в двадцатые годы минувшего столетия из красного кирпича и украшенное светло-серыми колоннами и бетонными пилястрами, оно стояло чуть в глубине улицы. Жалюзи в окнах напоминали полуопущенные веки.
Баскертон-Тауэрс. Что-то вроде дома для человека, у которого никогда не было настоящего жилья. Человек,
К дому, почти к самому вестибюлю, вела подъездная дорожка. Оглядевшись по сторонам и не заметив никого, кто проявлял бы к нему повышенный интерес, Эмблер подошел к двери. Должен же кто-то узнать его – портье, менеджер, управляющий – и позволить подняться к себе.
Он посмотрел на табличку у входа – черные пластмассовые буквы на белом фоне, список жильцов в алфавитном порядке.
Странно, но никакого Эмблера в списке не значилось. Сразу после Элстона шел Энуэйр.
Неужели его квартиру уже сдали другому? Неприятность, конечно, но, пожалуй, не сюрприз.
– Я могу вам чем-то помочь, сэр? – Из теплого вестибюля появился один из швейцаров.
Грэг Денович. На решительно выдвинутом подбородке, как обычно, лежала тень не поддающейся бритве щетины.
– Грэг, – обрадовался Эмблер. Денович приехал в Америку из бывшей Югославии, и Грэг было, наверное, сокращением от Грегора. – Давно не виделись, верно?
Любопытное повторение ситуации с Регги – на лице швейцара появилось то выражение смущения и легкой растерянности, которое бывает у человека, когда к нему вот так, запросто и по-приятельски, обращается совершенный незнакомец.
Эмблер стянул с головы бейсболку и улыбнулся.
– Не спеши, Грэг. Присмотрись получше. Квартира 3С, вспомнил?
– Я вас знаю? – спросил после паузы Денович, облекая в вежливую вопросительную форму утверждение. Отрицательное утверждение.
– Похоже, что нет, – тихо ответил Эмблер. И уже в следующий момент досада и недоумение сменились паникой.
За спиной у него заскрипели шины резко затормозившего на мокром асфальте автомобиля. Эмблер повернулся и увидел остановившуюся на противоположной стороне улицы машину. Дверцы открылись и захлопнулись. Из машины вышли трое мужчин в форме охранников. Один из них держал в руках карабин, двое других на ходу вытаскивали пистолеты. И все трое спешили к Баскертон-Тауэрс.
Фургон. Эмблер сразу все понял. Группа из так называемой «службы доставки», к услугам которой прибегали самые разные правительственные
Только теперь Эмблер понял, что совершил непростительную ошибку, когда явился сюда. Он позволил себе выдать желаемое за действительное. Больше таких просчетов быть не должно.
Думай.
А еще лучше – прочувствуй ситуацию.
Эмблер отдал оперативной работе два десятка лет и знал множество способов скрыться от преследователей. Однако при выборе средства в каждой конкретной ситуации он никогда не пользовался теми приемами, которые порой навязывают начинающим: «деревом альтернатив», логической решеткой и другими. Эмблер предпочитал не столько просчитывать ситуацию, сколько прочувствовать ее. Без импровизации агент неизбежно попадает в колею рутины, и тогда каждый его шаг становится для противника легко предсказуемым.
Он пробежал взглядом Коннектикут-авеню. Пути отхода были стандартно заблокированы с трех сторон: две группы перекрывали улицу справа и слева и одна заняла позицию перед Баскертон-Тауэрс еще до прибытия фургона. С двух сторон к зданию уже шли вооруженные люди в форме и в штатском. И что теперь? Можно попытаться прорваться в дом и найти запасной выход. Но такой шаг логичен, то есть предсказуем, а значит, необходимые меры уже приняты. Можно смешаться с толпой пешеходов и попробовать уйти в дальний конец улицы в расчете на неповоротливость агентов. Но и в этом случае шансы на успех слишком малы.
Хватит думать, приказал себе Эмблер. Единственный выход вырваться из ловушки – перехитрить противника.
Он внимательно посмотрел на шедшего впереди мужчину с карабином, лицо которого едва проступало из-за пелены дождя. И решение пришло: из всех возможных вариантов нужно выбрать самый опасный.
Эмблер сорвался с места и побежал к нему, к человеку с карабином.
– Почему так долго? Пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! Он уже уходит! – Эмблер повернулся и ткнул пальцем в сторону вестибюля Баскертон-Тауэрс.
– Мы и так спешили, – огрызнулся мужчина с карабином. Двое других, как успел заметить Эмблер, были вооружены двенадцатизарядными пистолетами сорок пятого калибра. Не слишком ли, чтобы поймать одного беглеца? Впрочем, они ведь могли иметь и другой приказ. Не взять живым, а уничтожить.
Сутулясь и устало волоча ноги, Эмблер перешел через улицу к стоящему у тротуара фургону. В его распоряжении несколько секунд, пока вошедшие в вестибюль агенты не поймут, что их одурачили.
Он подошел к машине и помахал раскрытым бумажником, который принадлежал коротышке с Пэрриш-Айленда, словно демонстрируя удостоверение. Водитель вряд ли мог что-то рассмотреть, и успех в этом случае зависел от того, насколько убедительным получится жест. Стекло опустилось, и Эмблер увидел того, кто сидел за рулем: жесткий, настороженный взгляд, короткая мускулистая шея тяжелоатлета.