Предвестник шторма

Ринго Джон

Керман отвлекал Аугусту. Какое бы оригами он там ни делал, шелест бумаги переплетался с ее словами. И она подсознательно пыталась вспомнить, что за песню он насвистывал. Знакомая песня, только не сообразить, откуда она.

— В конце концов либо мы получим полную картину контролируемого послинами района, либо у нас закончатся самолеты — решайте сами, что вероятнее. Мы будем вести непрерывную запись данных со всех наших сенсоров, но в остальном идем в полную неизвестность. Нам придется полагаться на оборудование для полетов в условиях плохой видимости

и инфракрасные радары, чтобы избегать препятствий на местности и собирать информацию. Я понимаю, как сильно Армия нуждается в разведданных, но единственный способ их получить — это постараться вернуться.

Последнее предположение породило недоверчивое хмыканье. Она подумала на Кермана, который, казалось, полностью был поглощен своим замысловатым оригами.

Аугуста понимала, насколько мала вероятность вернуться с этого задания. Тем не менее все поставили подпись в соответствующей строке и подняли руку в присяге. Но она все же намеревалась дать людям шанс отступить.

— Когда мы окажемся в корзине, непосредственно в районе Фредериксберга, я намерена переключить все сенсоры в полностью активный режим, чтобы получить максимально возможную информацию.

До того, как она это сказала, в комнате слышалось легкое шуршание бумаг и приглушенные разговоры. Когда слова прозвучали, воцарилась полная тишина.

— Ввиду опасности и того факта, что мы вынуждены будем перевести сенсоры в активный режим, лично я не рассчитываю вернуться назад. Учитывая этот факт, кто хочет отказаться, может это сделать сейчас.

Она сделала паузу и подождала, не поднимется ли кто-то. Удивительно, но никто не встал. Она многозначительно посмотрела на Кермана, но старик-пилот только слегка улыбался и продолжал насвистывать.

— О’кей, за исключением первого захода очередность определим жребием. А, да. Мы пойдем с полным боезапасом для атаки по наземным целям. Если вы найдете лакомую цель, нет причин не врезать поганцам.

— Итак, кто делает первый заход? — спросил Керман, надевая черные очки авиатора и разворачивая оригами поворотом руки. Он явно полагал, что как авиатор с наибольшим опытом в полетах такого рода это должен быть он.

— А как вы думаете, капитан Керман?

Когда последний замешкавшийся пилот покинул комнату, оригами в виде грибовидного облака осталось лежать, подрагивая в потоке воздуха из кондиционера.

* * *

На тысяче двухстах узлах стоящие в темноте деревья по обе стороны реки сливались в серое пятно, даже когда Аугуста была в полном сознании. С аппаратурой следования рельефу местности на отметке «Жестко» самолет больше не подстраивался к человеческой физиологии. Единственное, что для него имело значение, была живучесть машины. В результате сочетания технологии векторной тяги, способности держать курс на высокой скорости и крепкой конструкции самолета подполковник Шерман регулярно испытывала перегрузки свыше шестнадцати g .

В промежутках между серой и красной пеленой перед

глазами она видела серебряные и красные вспышки с обеих сторон. Сначала она приняла их за оптические эффекты перегрузок, затем до нее дошло, что они означают.

— База, я Тигровая Акула-Один, — выдохнула она. — Вы фиксируете огонь, прием?

— Подтверждаю, Тигровая Акула-Один. Вы держитесь там?

— Отрицательно, База. Я периодически отключаюсь и… оооооо блииин…

Она прервалась.

— Извиняюсь, База, — продолжила она через мгновение. — Это была горка над Руфин-Понд.

— Держитесь, Тигровая Акула. Вы уже миновали место, где «Кайовам» надрали задницу.

— Поняла вас, База. Огонь нарастает, тут… черт! — Она дала команду телекамере, способной снимать при низкой освещенности. — Много послинов направляются в город по Семнадцатому. Фредериксберг, должно быть, еще держится.

На телеэкране в просветах между деревьями мелькала масса кентавров, двигающихся на север по ЮС-17. Эти же деревья мешали системам прицеливания бого-королей; плазма, флетчетты и лазеры наводились достаточно долго, чтобы «Перегрин», вопреки всему, оставался целым.

— Иду сейчас на Фредериксберг, — продолжала она, снова направив камеру вперед. — Вижу трассеры, они, должно быть, еще дерутся. Собираюсь дать им немного места. Не хочу никого убить звуковой волной.

Она набрала последовательность команд на панели, и самолет заложил крутой вираж над массой послинов на Семнадцатом. Чтобы уцелеть, вираж прошел с перегрузкой свыше двадцати g , и она на мгновение потеряла сознание, несмотря на все усилия не выключиться. Чернота продолжалась всего лишь мгновение, и Аугуста не поддалась полному оттоку крови от головного мозга, последствия которого пилоты называют «курица с отрубленной головой». Через пару мгновений она снова была готова действовать. Однако за это время она пронеслась свыше трех миль и приближалась к высоте Конкорд слишком быстро, чтобы навести оружие на следующую вероятную цель.

— Они идут сплошным потоком также по Ю.С.-1, — продолжала она, придя в себя. — Полагаю, они оттесняют наших в город. Направляюсь к развязке М-95 и включаю активный режим.

Эта была одна из нескольких обязательных задач полета, и Аугуста не сомневалась, что для нее последняя. Сразу после развязки М-95 и ВА-3 она окажется на открытой местности, излучая по всему спектру, и это станет западней. Вот что, наверное, чувствовали японские камикадзе. Она внесла серию дополнений в управление оружием.