Преферанс по пятницам
Шрифт:
– А по-настоящему – это как? – улыбнувшись, спросил Готовский, аккуратно стряхивая пепел с сигареты в пепельницу.
Вике нравилось смотреть на него, на его точные, размеренные и аккуратные движения. Он удивительно двигался. У него была какая-то особая пластика. Даже самое обычное движение его руки, стряхивающей пепел в пепельницу, было завораживающим, и она с трудом оторвала свой взгляд от его руки.
– Это как пишут в романах, – авторитетно заключила она и рассмеялась. – Знаешь, до вчерашней ночи я была уверена, что он меня любит, и думала, что этого будет вполне достаточно. Он, конечно, не идеален. У каждого
– Значит, в Илье ты старалась эти достоинства придумать. Только зачем тебе это? Отчего у тебя, такой необыкновенной девушки, вдруг не стало свободы выбора? – искренне удивился он. – Я тебе одно могу сказать: выйдешь замуж без любви, жизнь долгой покажется. Уж поверь мне. И еще тебе хочу сказать на правах старшего по возрасту: женщине следует знать, что отношения, в которых мужчина получает больше, чем дает, разрушают его. – Готовский сосредоточенно крутил в руках зажигалку. – Ты такая умная, красивая. С женихами проблем быть не должно! Ты ведь медик, кажется?
– Да. Я – хирург и работаю в травмцентре. Моя специальность – общая хирургия.
– Что? Ты – хирург? Да ладно? Вот никогда бы не подумал. Ты такая хрупкая, нежная девочка… – он не скрывал своего удивления и даже в какой-то мере восхищения. – Нет, я не могу в это поверить, – рассмеялся он.
– Ну не такая уж и хрупкая… – начала хмуриться она. – Я в этом совершенно не вижу ничего смешного, – слегка обиделась Виктория.
– Извини! Нет, не думай, никакого пренебрежения в моих словах нет. Просто я очень удивлен. – Он коснулся пальцами ее руки и улыбнулся. – Извини, я не хотел тебя обидеть.
Всего одна его искренняя улыбка – и ее обида мгновенно улетучилась без следа, как будто ее и не было.
– Вот уже пять лет, как я начала самостоятельно работать. У меня есть сертификат, – доверительно сообщила ему Вика. – И мне моя работа очень нравится. Ведь еще царь Соломон говорил: «Человек должен быть счастлив при том, что он делает».
– А еще говорят «с нелюбимой работой, как с нелюбимой женой». Знаешь, я рад за тебя. Работа у тебя очень сложная, ответственная и необычная.
– Работа нормальная, как любая другая, хотя в ней временами и присутствует масса негатива. Иногда возникают сложности в общении с пациентом, потому что пациент – особая категория людей. Всегда следует помнить, что доктору нельзя проявлять свои эмоции, ведь нервничать и раздражаться во время приема полагается только больному. Врач должен успеть за то минимальное количество времени, которое отведено на прием, уделить пациенту максимум внимания: заполнить бланки, выслушать его жалобы, задать ему необходимые вопросы, получить на них ответы, осмотреть больного, порекомендовать в случае необходимости более детальное обследование, оставаясь при всем этом предельно корректным. Сама операция –
– Ты умница.
– Ты меня захвалишь! – рассмеялась Вика.
– Я все хочу тебя спросить, где ты нашла своего Илью?
– Да я его совсем и не искала. Познакомились мы с ним совершенно случайно. Мои друзья оформляли кадастровый план на свою дачу. Он его и оформлял. Столько у них было беготни с присвоением кадастрового номера. Мы с Лизой не раз ездили в кадастровую палату. Кстати, его мать тоже, как и я, из Краснодара, но они живут здесь очень давно. Мы с ним почти земляки, почти – потому, что он родился здесь, в Сургуте. Кстати, жена Павла Евгеньевича, в доме которого мы были вчера, родная сестра его матери.
– Знаешь, я старше тебя… В жизни так случается… Порой человек сам не знает, чего хочет, потому что разум говорит ему одно, а сердце зачастую говорит ему совсем другое. Пройдет какое-то время, и поймешь, что выбирать нужно не то, что разумно, а то, чего искренне хочешь сама. Иначе через много лет пожалеешь, глядя на нелюбимого мужа… может быть, на нелюбимую работу… и жизнь в целом…
– Вадим, извини, но ты говоришь банальные вещи. Я не маленькая, да и ты не настолько старше, чтобы брать на себя обязанность моего воспитателя. Тебе не кажется?
– Ты обиделась?
– Нет.
– Просто мне хочется тебя уберечь от… Защитить…
– Я понимаю, поэтому и не обижаюсь, – улыбнулась Виктория. – Я не наделаю глупостей, не бойся.
– Вот и хорошо. Ну что ж, пожалуй, нам пора. Поедем домой? Мы идем сегодня вечером в ресторан, – он взглянул на свои золотые часы, – и у нас осталось не так уж много времени. Тебе наверняка потребуется немало времени на то, чтобы одеться к ужину.
Вика посмотрела на него с тоской во взгляде и попросила, нежно прикоснувшись пальцами к его руке:
– Вадим! Не смотри так часто на свой золотой Rolex, и, если можно, давай поход в ресторан перенесем на завтра.
– Это – Бреге.
– Что?
– Мои часы марки Breguet, в корпусе из 18-каратного розового золота, – пояснил Готовский.
– Знаменитые часы Бреге? Тот самый Breguet – из глубины веков. Вот это да!
– Ты хорошо знаешь эту марку часов? – удивился Готовский и с улыбкой посмотрел на Викторию.
– Нет! Зато я помню, как о них писал Пушкин в «Евгении Онегине». А ты помнишь? – и увидев непонимающий взгляд Вадима, продолжила: – Ну как же! «Онегин едет на бульвар и там гуляет на просторе, пока недремлющий Breguet не прозвонит ему обед».
– Упоминание в величайшем романе русской литературы делает большую честь легендарной марке Breguet и ее создателю Абрахаму-Луи Бреге.
– Судя по тому, как Пушкин описывал Онегина, отпрыска из богатой дворянской семьи, тот любил изысканные и дорогие вещи. Ты тоже любишь дорогие часы?
– Как тебе сказать… Мне эти часы нравятся, но они далеко не самые дорогие из часов этой марки. Они надежные, а я больше всего в жизни ценю надежность и стабильность.
– Это касается также отношений с людьми?