Прегрешения богов
Шрифт:
Я кивнула:
— Примерно это я и подумала.
Во главе своей свиты я направилась к Джереми и полицейским. Все снова собрались вокруг палочки; извиняться Баринтус не стал, но объяснить постарался.
— Будь это на самом деле изделие сидхе, вспышек энергии не было бы. Если я правильно понимаю, что такое электрическое замыкание, то аналогия верная. Эти всполохи отмечают слабые места — как будто у изготовителя жезла не хватало умения и сил сделать чары однородными. Вспышки появляются, как правильно решил чародей Вилсон, в моменты, когда
— Значит, если бы ее сделали вы или другой сидхе, то магические символы были бы равны по силе, и энергия изливалась бы равномерно? — заключил Вилсон.
Баринтус кивнул.
— Боюсь показаться невежливой, — сказала Кармайкл, — но разве сидхе не утратили часть своей магии?
Настала неловкая пауза, как бывает, когда кто-то произносит вслух то, о чем все знают, но молчат.
Наконец Рис сказал:
— Это верно.
— Прошу прощения, но если это верно, то почему создателем этого инструмента не мог быть сидхе, несколько утративший контроль над своей магией? Может быть, он оказался способен лишь на такой результат?
Баринтус покачал головой:
— Нет.
— Ее предположение звучит разумно, — сказал Дойл.
— Ты же видишь символы, Мрак, и знаешь их предназначение. Нам такая магия запретна, и запрету уже сотни лет.
— Символы такие древние, что я не все узнала, — сказала я.
— Этот жезл должен собирать магию, — объяснил Рис.
Я нахмурилась; не понимая.
— Хочешь сказать, помогает сконцентрировать собственную силу?
— Не-а.
Я нахмурилась сильней.
— Он крадет силу у других магов, — подсказал Дойл.
— Но это невозможно, — изумилась я. — Не то что не позволено, просто физически невозможно воровать чью-то магию. Магия неотделима от личности, как разум, как характер.
— И да, и нет.
На меня вдруг навалилась усталость почти болезненная. Беременность пока никак на мне не отражалась — только этими внезапными приступами усталости.
— Здесь можно найти стул? — спросила я.
— Ох, простите, — сказал Вилсон. — То есть сейчас принесу.
Он вышел и вернулся со стулом.
— Вы бледны, — сказала Кармайкл. Она потянулась потрогать мне лоб, как ребенку, но опомнилась и отдернула руку. За нее это сделал Рис.
— У тебя кожа липкая и холодная. Нехорошо.
— Я просто устала.
— Мерри надо отвезти домой, — сказал Рис.
Холод присел возле меня, так что глаза у нас оказались на одном уровне, приложил руку к моей щеке.
— Объясни им все, Дойл, и поедем домой.
— Предназначение этого жезла — отбирать магию у других чародеев. Мерри права: отнять всю магию у кого-то нельзя, но жезл действует как аккумулятор — он впитывает энергию разных магов и передает ее своему владельцу. При этом его все время нужно подпитывать. Заклятие на жезле искусное, восходит к нашей магии давних времен, но несет отпечаток чего-то, сидхе не свойственного.
— Я понял, о чем она мне напоминает, — вмешался: Рис. — О людях. О тех из моих последователей, кто был способен к нашей магии. У них получалось ее воспроизводить, но никогда — точно.
— Эти знаки не вырезаны в дереве и не нанесены краской, — заметила Кармайкл.
— Чародей-сидхе мог бы нарисовать знаки всего лишь движением пальца и волей, но людям обычно нужно нечто более материальное. К примеру, наши последователи считали наши знаки власти татуировками, а потому перед битвой раскрашивали себя синей краской.
— Им это не помогало, — сказала Кармайкл.
— Помогало, пока мы обладали силой, — вздохнул Рис. — Но когда мы ее потеряли, только вредило — тем самым людям, кого мы должны были оберегать.
Вид у него был несчастный. Он и Дойл рассказывали мне, что случилось с их почитателями, когда сила покровителей уменьшилась настолько, что уже не могла их защищать.
— А найдется человек, который мог бы нарисовать эти символы? — спросила я. Сидя я чувствовала себя лучше.
— Одной лишь волей и словом — вряд ли.
— А чем тогда? — спросила Кармайкл.
— Телесными жидкостями, — ответил Джереми.
Все повернулись к нему.
— Если помните, я учился чародейству во времена славы сидхе. Когда нам в руки попадал образчик ваших чар, мы его копировали с помощью телесных жидкостей.
— На дереве нет видимых следов, а они остались бы, если использовать, допустим, кровь, — возразила Кармайкл.
— От слюны не останутся, — сказал Вилсон.
— Да, слюна подойдет, — кивнул Джереми. — Первым делом думают о крови или сперме, но слюна вполне подходит, это такой же телесный сок, как все прочие.
— Мы не брали соскоб с дерева, потому что опасались возможной реакции, — сказал Вилсон.
— Тот, кто это сделал, оставил вам образец своей ДНК, — улыбнулась я.
Мое недомогание уже прошло, я встала — и меня вывернуло прямо на пол криминалистической лаборатории.
Глава 38
Как только меня вытошнило, все прошло. Я долго извинялась, но в конце концов, пол — не вещественное доказательство и ничего ему не сделалось. Кармайкл дала мне мятную таблетку, и мы уехали. Повез нас Рис, договорившись оставить вторую машину до завтра. Кроме него, вести машину могла только я, а меня за руль пускать не хотели. Их можно понять.
Откинувшись на спинку сиденья, я сказала:
— Я думала, меня будет тошнить по утрам, а не по вечерам.
— У разных женщин бывает по-разному, — сказал Дойл с заднего сиденья.
— Ты знал таких, кого тошнило вечером? — спросила я.
— Да, — Ответил он коротко.
Я повернулась к Мраку — темному в темной машине, освещенной лишь мелькающими уличными огнями. Рядом с ним для пущего контраста сидел Холод. Баринтус сидел с другой стороны, старательно выдерживая расстояние между собой и Холодом.