Преисподняя
Шрифт:
– Значит, это действительно виртуальная реальность, – прошептала Рэчел.
– Да. Это величайшая ложь в человеческой истории, Рэчел. Целиком и полностью компьютеризованная. – Он вытер рот тыльной стороной ладони. – С самого начала Десница сознавала, что ее величайшим оружием является страх. Они видели, как политики двух последних столетий – от Германии 30-х годов до лидеров Конгресса конца прошлого века – пользовались страхом для достижения своих целей. Страхом перед преступностью, страхом перед бедностью, перед новыми идеями. Если игра на этих страхах была столь успешной,
Они потратили многие миллиарды долларов. Армия и ЦРУ уже накопили огромное количество экспериментальных данных по этой теме, а международные корпорации и беспринципные политиканы с готовностью поддержали их. – Глубокая Глотка с горечью рассмеялся. – Они надеялись получить свою долю пирога, но, когда открылись врата Преисподней и страну наводнили демоны, облаченные в кевларовую броню, Солюкс бросил в тюрьмы всех неверующих, прежде чем они успели открыть правду. Это была первая Варфоломеевская ночь нашего времени – первая из многих.
Его рассказ звучал неправдоподобно, но мы были готовы к любым неожиданностям.
– Почему вы выбрали нас? – спросил я.
– Потому что я увидел шанс, заложенный в вас с Рэчел. Я следил за вашей работой с помощью мониторинга данных ОИР. Я знал, что вы, как и множество других невинных людей, были подставлены под удар, но не знал, почему это произошло. Из подпольных сетей я также узнал, что вы были единственными, кому удалось выжить и более того – связаться с Фронтом гражданского сопротивления.
– И теперь вы хотите добраться до них через нас, – заключил я, с трудом подавив приступ раздражения. – Просочиться в организацию и уничтожить её.
– Нет! – энергично возразил он. – Я хочу помочь им, и вам тоже.
– С какой стати? – с сомнением спросила Рэчел. – Зачем восставать против своих хозяев?
– Потому что я вижу, что они творят. Я вижу это каждый день, и моя душа больше не в силах мириться с этим безумием, – Он скрестил руки на груди. – Когда-то я тоже был верующим, да простит меня Господь. Я верил, что меры, принятые императором, были жесткими, но справедливыми и необходимыми. Но теперь… после стольких свидетельств их злодеяний, якобы во имя Господа, я больше не могу заниматься этой работой. Я знаю, что истинное зло воплощено в Солейне Солюксе. Я должен что-то сделать, чтобы остановить этот кошмар, а в одиночку мне не справиться.
– Вы уничтожили одну из адских ям, – напомнила Рэчел.
Он покачал головой:
– Знаю, но не специально. Я хотел лишь связаться с вами, а замыкание было неожиданным побочным эффектом.
– Который доказывает, что система Преисподней тоже уязвима, как бы невероятно это ни звучало, – добавил я.
– На это я и надеюсь. Если ее можно повредить, то, вероятно, можно и полностью уничтожить… Не знаю. Зато знаю, что для такой задачи вам понадобится значительно более одаренный программист, чем я. Я ограничен уровнем моего доступа. Сотрудники программы Преисподней живут и работают в Пентагоне. За моими передвижениями постоянно наблюдают, но я делаю что могу. Чем больше Фронт сможет
Рэчел шагнула к нему:
– В чем дело?
– Внеплановая проверка рабочих мест, – напряженно ответил он. – Мне нужно немедленно убираться отсюда, и вам тоже.
– Но…
– Уходите! Вам нужно только подумать о возвращении. У меня есть коды ваших1 мобильных устройств, и я свяжусь с вами при первой возможности. А теперь уходите!
Он исчез, как будто его никогда не было.
– Пошли, – обратился я к Рэчел. Я подумал о возвращении в квартиру Данте, и мы немедленно оказались там. Мне показалось, что я почувствовал, как игольчатые буры выходят из моего черепа, но скорее всего они втянулись в шлем в тот момент, когда я подумал о возвращении. Мы сняли психопомпы. Данте наблюдал за нами, словно кот, охотящийся на голубей.
– Ну как? – нетерпеливо спросил он. – Что вы видели?
Мы рассказали ему о своем разговоре с Глубокой Глоткой. Он цеплялся за каждое слово.
– Невероятно! – Данте быстро подошел к своему компьютеру и уселся в кресло. – Не могу дождаться, когда это сообщение попадет в сеть. Весь проклятый мир сразу изменится.
Он принялся нажимать клавиши, но Рэчел протянула руку и отключила питание. Тихий гул компьютера смолк, экран сразу же потемнел. Данте посмотрел на нее – наполовину рассерженно, наполовину озадаченно.
– Придержи эту информацию, – ледяным тоном сказала Рэчел. – Если попробуешь разгласить ее, то можешь считать себя трупом. Разве ты не понимаешь, что твой дурацкий порыв может покончить со всеми нашими надеждами? Ты думаешь, Десница не осуществляет мониторинг подпольных сетей? Они обо всем узнают через три секунды после твоего “е-мейла”. Последуют массированные контрмеры по охране Преисподней и всего Пентагона – программный ЛЕД, иначе говоря, слои защитных программ, окружающие ядро засекреченных данных, будут толще и холоднее, чем ты можешь себе представить. И как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы вычислить убежище Глубокой Глотки?
Как только они это сделают, он расстанется с жизнью или подвергнется виртуальному проклятию. Нет, Данте, никому ни слова. Единственный способ победить их – это застигнуть врасплох. Понимаешь?
Данте посмотрел на нее, и я видел, как правота ее слов мало-помалу доходит до него. Потом он медленно кивнул и отодвинулся от компьютера.
– Извини, – тихо сказал он. – Я не подумал. Не беспокойся, Рэчел, я и близко не подойду к клавиатуре. – Он криво усмехнулся. – Так как же вы собираетесь… застигнуть их врасплох?
ГЛАВА 23
Прежде чем нам помешали, Глубокая Глотка начал говорить о том, что чем больше мы выясним о программе Преисподней, тем более выгодным будет наше положение. Программа имела некий канал связи с демонами, поскольку Асмодеуса и Руттеркайнда закоротило, когда замкнулась их адская яма, – незадолго до того, как Дин Стерлинг превратил их в кучу металлолома. Поэтому мы с Рэчел решили, что первые подступы к уничтожению системы Преисподней нужно нащупывать через демонов.