Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу
Шрифт:
– Ой, ты чего делаешь? – возмущенно воскликнула я, хватаясь за нее.
Странно, вроде бы вчера я не употребляла спиртное, откуда же это похмелье? Застонав, я аккуратно села, продолжая держаться за лоб.
– Господи, Лена! – страдальческим тоном произнес Илья. – Ты умудряешься получить увечья даже во сне. Ну вот откуда эта новая ссадина на голове?
– От верблюда, – усмехнулась я и тут же извинилась за неоправданную грубость: – Прости, пожалуйста, я не то хотела сказать.
Я сползла с кровати и, аккуратно двигаясь,
Да уж! Зрелище впечатляющее: к старым, уже практически зажившим царапинам добавилась свежая. Красновато-лиловая ссадина украшала огромную гематому – а я-то думала, такие шишки только у мультипликационных героев бывают.
– Ты можешь объяснить, что происходит? – Илья подошел сзади, взяв меня за локти, повернул к себе и встревоженно вгляделся в мое лицо.
– Неужели ты ничего не слышал? – удивилась я. – У нас ночью побывал гость!
– То есть?! – Борисов, кажется, даже побледнел. Надо же, какой впечатлительный.
– Угу, – буркнула я и, аккуратно высвобождаясь из его объятий, направилась к столу.
– Вот же черт! Черт, черт, черт, – повторила я три раза, словно заклинание. Увы, это не помогло. Переданная отцом Штыменко техника не материализовалась из воздуха. Столешницу, на которой еще вчера была техника, теперь украшали лишь сахарница да солонка.
– Приехали… – я села на стул и обхватила голову руками. Не от отчаяния, а просто чтобы унять пульсирующую в висках боль.
– Лен, – крикнул Илья из коридора, где он, судя по звуку, возился с дверью, – а ты после похищения замки сменила?
– Н-н-нет, – медленно проговорила я. – Как-то недосуг было.
– И я, дурак, не озадачился. Вот ведь идиот!
– Да брось ты, – я небрежно махнула рукой. – Всего не предусмотришь. Не переживай – сегодня же вызову слесаря.
– Я сам, – откликнулся Илья сзади, и я вздрогнула от неожиданности – еще один бесшумный ниндзя.
– Дай хоть рану обработаю, – он повернул меня к себе вместе со стулом и присел напротив на корточки.
– Болит? – заботливо поинтересовался он, вглядываясь мне в глаза. – Может, тебя врачу показать?
Я отмахнулась:
– Пустяки – дело житейское.
– Ничего не житейское. Где у тебя перекись?
– Так в прошлый же раз еще всю использовали. Забыл?
– Ах, да, – Илья усмехнулся, – а новую ты, конечно, купить не догадалась?
Я кивнула в знак согласия.
– Очень опрометчиво с твоей стороны, – продолжал зубоскалить Борисов. – А ведь с твоим везением тебе нужно держать дома солидный запас антисептиков. Ну хоть алкоголь-то у тебя дома имеется?
– Ага, – я радостно закивала, – вино в холодильнике.
Илья рассмеялся:
– И все? А покрепче ничего нет?
– А ведь и правда, – всплеснула я руками, – в морозилке ром был, обмывали мы как-то с Ларисой мое горе, – я усмехнулась, сравнив тогдашние поводы для переживания с сегодняшними. Эх, мне бы сейчас налоговую
Илья тем временем достал из морозилки запотевшую бутылку, щедро полил ее содержимым полотенце и принялся обрабатывать рану на голове, аккуратно прикладывая к ней холодный компресс.
Кожа тут же отреагировала на спиртовое прикосновение жжением, заставив меня поморщиться.
– Больно? – участливо поинтересовался Борисов и подул на рану, приговаривая: – У вороны заболи, у сороки заболи, у кошки заболи, а у нашей Леночки все пройди.
Я захихикала, а Илья нежно поцеловал мою шишку, от чего кожа вновь вспыхнула. На этот раз по всему телу. Я закрыла глаза от удовольствия, и он тут же поцеловал мне веки, а затем спустился к губам.
Поначалу нежный и чувственный, поцелуй становился все более настойчивым. Руки Ильи заскользили по моему телу, словно впервые с ним знакомясь. Тихий стон вырвался из моей груди.
– Кхм, – услышала я рядом. И еще несколько раз более настойчиво: – Кхе, кхе.
Нехотя оторвавшись от Ильи, я встретилась глазами с подругой. Та усмехнулась, но промолчала, хотя и стрельнула глазами в сторону смятой постели.
– Ребята, а что это у вас дверь нараспашку? – поинтересовалась она.
– Вот черт! – воскликнул Илья. – Забыл запереть после проверки.
Я сварила кофе, щелкнув кнопкой аппарата, и мы втроем с удовольствием принялись наслаждаться божественным напитком, обсуждая события минувшей ночи.
– Вас ни на минуту одних нельзя оставить, – всплеснула руками Лара. – И что, вы даже не успели просмотреть Славкины файлы?
Я виновато покачала головой, а Илья произнес, немало меня удивив:
– Отчего же, я просмотрел.
– И что там? – воскликнули мы с Ларисой в один голос.
– Да ничего, – пожал плечами Борисов. – Если и была какая-то интересная информация, ее либо стерли, либо я попросту ее не нашел.
– Что значит «если»? – отозвалась я возмущенно. – Ничего не «если». Конечно, что-то было, раз похититель не побоялся явиться сюда ночью.
– Зато теперь мы знаем, что это кто-то из своих, – торжественно провозгласила Лариса.
– С чего вдруг? – удивилась я.
– Ну как же, – тоном взрослого, объясняющего неразумному ребенку очевидное, произнесла подруга, – кто еще имел доступ к твоим ключам?
– Ну, ты даешь, – удивилась я. – А похититель? Что мешало ему снять с них слепки, пока я наслаждалась прелестями заводского курорта?
Лара задумалась, но вскоре нашла новый аргумент.
– Не факт. Когда ты пропала, мы первым делом явились сюда. Я открыла дверь своим ключом. Твоя сумочка оказалась на месте, вместе со связкой. Сомневаюсь, что похититель сначала вывез тебя на завод, а затем, рискуя быть пойманным, вернулся сюда за слепком.