Прекрасна и очень опасна
Шрифт:
Наконец Ярослав остановил автомобиль.
– Красивый домик! – вынужден был признать он, глядя в окно на четырехэтажное элитное строение из серого кирпича с готическими башенками по бокам, романтическими балкончиками под окнами и с самой затейливой крышей, которую ему только приходилось видеть в жизни.
Лида молча кивнула, открывая дверцу.
– Секунду! – спохватился Ярослав. – Глотните-ка!
Он протянул ей фляжку, которую – по таежной, между прочим, привычке – практически всегда носил в кармане куртки.
– Это
– Во-первых, это коньяк, – с той же интонацией ответил Ярослав. – А во-вторых, как вы собираетесь изображать пьянчужку без малейшего намека на запашок?
Она обреченно кивнула, взяла фляжку и приложилась к ней. Глотнула раз, другой.
– Хватит, надеюсь? – выдавила с несчастным выражением оштукатуренного лица.
– Сойдет, – усмехнулся Ярослав, в свою очередь делая добрый глоток из фляжки.
– Вы что?! – ахнула Лида. – Вы же за рулем!
– Ну, мне ведь придется вызывать огонь на себя, я тоже должен соответствовать вашему образу. Мы как бы муж и жена, а они – одна сатана, – пояснил Ярослав, понимая, что эта целеустремленная леди Макбет, конечно, даже не заметила, что он не обтер горлышко фляги, а припал губами именно к тому месту, которого касались ее губы. Где уж ей замечать такие душещипательные тонкости! Это когда речь идет об изощренной мести, у нее рассчитан каждый шаг. Дура с косичкой!
Лида глянула на него подозрительно, но объяснение приняла. А может, сочла, что он не только анонимный убийца, но и анонимный алкоголик. Да ладно!
Ярослав выбрался из джипа, открыл дверцу Лиде, помог выйти. Она покачнулась и чуть не упала, Ярослав поймал ее, слегка прижал к себе, размышляя, нарочно она поскользнулась или нечаянно. Но если даже нарочно, то лишь для того, чтобы выглядеть более правдоподобно в глазах консьержки, которая уже пялилась на них через стеклянную стену подъезда. А совсем не для того, чтобы хоть на мгновение очутиться в его объятиях…
И это не она дура, это он дурак, что так напрягается в ожидании. Понятно же, что эта амазонка не остановится, пока не добьется своего. Значит, надо постараться, чтобы это произошло как можно скорей. Успокоится – авось вспомнит, что в жизни есть кое-что еще, кроме ошалелой мести. Ярославу надо набраться терпения. А пока – молчи, грусть, молчи.
Лида с видом капризницы-недотроги оттолкнула Ярослава и, шатаясь очень натурально, потащилась к подъезду. Нажала на кнопку звонка.
Консьержка вылезла из-за своего стола и приблизилась к двери.
– Вы к кому? – послышался ее голос, усиленный домофоном.
– К Маечке! – закричала Лида.
– К кому? – не поняла консьержка.
Лида не отвечала – уткнула палец в кнопку звонка и не отнимала. У консьержки сделался испуганный вид.
Ярослав сгреб Лиду в охапку и как бы с обескураженным видом склонился к микрофону:
– Пожалуйста,
– Но Майи Михайловны сегодня нет, – раздался голос консьержки. – Сейчас, перед праздниками, у нее каждый день программа в клубе.
– Не может быть! – закричала во весь голос Лида, вырываясь из объятий Ярослава. – Она мне звонила, сказала: приезжай сегодня! Она обязательно должна быть дома! Откройте, я приехала к Майке! А то я тут вам двери расколочу, все стеклышки ваши разноцветные повыбью!
Ярослав снова принялся изображать обеспокоенного супруга, который пытается не дать своей даме разбуяниться и только по этой причине крепко сжимает ее в объятиях.
– Извините, пожалуйста! – выкрикнул он через плечо Лиды. – Ради бога, извините!
Сразу было видно, что даже через стекло он произвел благоприятное впечатление на консьержку.
– Ничего, ничего, – пропела она совсем другим голосом. – Мне очень жаль, что Майи Михайловны нет дома…
– Дома, она дома! – завопила Лида. – Она не могла позвать меня в гости, если бы собиралась в клуб!
– Ох! – страдальчески выдохнул Ярослав. – Может, вы нас впустите, а? Если жена убедится, что Майи нет, она успокоится. И мы уйдем. Очень вас прошу, откройте, пожалуйста!
Интересно, а святой Франциск сомневался когда-нибудь, что хоть одна птичка откажется сесть ему на руку? Лично у Ярослава не было в этом никаких сомнений.
Зачарованная консьержка открыла дверь, и Лида вихрем пронеслась мимо нее.
– Сейчас проверю! – погрозила она пальцем. – И если Майка дома, я… мы… мы из тебя компот сварим, тетенька!
И она стала подниматься на второй этаж, грохоча своими каблучищами, дыша духами и туманами, помахивая полами шубы и размахивая золоченой театральной сумочкой.
Консьержка с обеспокоенным видом попыталась было проследовать за вздорной особой, однако Ярослав рухнул в кресло, стоящее около ее столика, и страдальчески вздохнул:
– О господи! Моя жена иногда бывает просто невыносима!
Чтобы женщина упустила такую возможность, как перемывание костей другой особе женского пола? К тому же одинокая женщина чьей-то законной жене?! Да такое просто вообразить нельзя!
Консьержка не оказалась исключением. Она незамедлительно устроилась за столом напротив Ярослава и устремила на него сочувственный и понимающий взгляд своих простых глазок. И если сакраментальная фраза «Счастье – это когда тебя понимают» не только банальна, но и истинна, то персонаж, изображаемый Ярославом, должен был сейчас быть воистину счастлив.
И в довершение эффекта консьержка изрекла:
– Ах, как я вас понимаю! Как я вас понимаю! Это так часто бывает в жизни: рядом два совершенно чужих человека, которым, быть может, было бы лучше врозь, чем вместе!