Прекрасная глупая попытка
Шрифт:
Затем я услышала свой собственный, спокойный голос:
– Я размышляла всю ночь и поняла, что просто обязана трудиться над чем-то важным. Это моя мечта.
Я-таки нашла правду, которую можно озвучить.
В остальном разговор прошел стандартно. Я рассказала, как решались конфликты у нас в лаборатории, о студенческих годах и преподавании, о своем исследовании в Беркли. Думаю, я смогла впечатлить собеседников, а они, если честно, впечатлили меня: оба – знатоки своего дела с успешной карьерой, да и язык подвешен. И если Том временами вел себя как типичный технарь, то с
На собеседовании бывает полезно позадавать вопросы самому. Так вы покажете, что не готовы тратить время зря и ненадолго перехватите инициативу. Главное не переборщить. Достаточно намекнуть, что не станете хвататься за любую соломинку.
– Не поймите меня превратно… на сколько процентов вы уверены, что ваш бизнес останется на плаву лет через пять-десять? – поинтересовалась я ближе к концу отведенного времени.
Мои собеседники рассмеялись.
– На все сто, – ответил Том.
Я ждала, что скажет доктор Сили.
– Ну, конечно, не на сто процентов, – наконец произнес он. – Ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Однако в нашем случае вероятность фиаско ничтожно мала. Так что, возможно, у нас вы получите работу на всю жизнь.
– Очень рада это слышать. – Думаю, я не лукавила.
После собеседования мне предстояло поговорить с доктором Лундгрен: хотелось выяснить, что станет с моим исследованием. Я отправила ей сообщение, попросив в свободное зайти в лабораторию для важного разговора. Лучше, чтобы беседа прошла на моей территории.
Пару часов спустя профессор Лундгрен постучала по моему рабочему столу. Так мы предупреждали друг друга о появлении, чтобы не пугать.
– Все хорошо, Миранда?
Проще выложить все сразу, поэтому я расправила плечи, взглянула наставнице в глаза и призналась:
– Сегодня я проходила собеседование в «Альтус».
– Тогда скажу им все, как есть.
Я замерла.
– Скажу им, – продолжила доктор Лундгрен, – что считаю тебя прекрасной коллегой и выдающимся ученым. Что ты всегда упорно, увлеченно трудилась и быстро решала любые задачи. Впрочем, какие-то вещи упоминать не стану. К примеру, твою ненависть к Петравики и его прихвостням.
В ее глазах читалось беспокойство, но она не стала меня отговаривать. На такую поддержку я и не надеялась!
– Спасибо, доктор Лундгрен! – Я облегченно вздохнула. – Спасибо вам огромное!
– Теперь рассказывай, что задумала.
– Мне нужно в Пуэрто-Рико. Я не могу не поехать.
– Мы ведь недавно обсуждали «Альтус» и, кажется, сошлись на том, что эти люди – мерзавцы?
– Да.
– Твое мнение не поменялось?
– Боюсь, если не поеду, они натворят еще больше зла.
Профессор Лундгрен выдвинула себе табурет и села.
– Я не стану указывать тебе, что делать, и всячески поддержу, только сперва объясни, зачем тебе это нужно.
– Что бы в «Альтусе» ни замышляли, они своего добьются – со мной или без меня. Но, возможно, благодаря моему вмешательству они меньше навредят людям. А если
Повисло долгое молчание.
– Миранда, ты требуешь от себя слишком многого. Я помню, какой была в твоем возрасте, так что отговаривать не стану. Просто предупрежу: бороться с ними будет сложно, а вот попасть под их влияние – проще простого. Однако еще сильнее меня беспокоит другое: что будет, если тебя разоблачат? На кону большие деньги. Очень большие. Я не знаю, на что способны эти люди. Они могут так очернить тебя в научных кругах, что ты больше ни дня не проработаешь по специальности. Могут публично тебя унизить, оклеветать, или того хуже…
Я мысленно вернулась к собеседованию. Эти двое не походили на бандитов, которые готовы убить за разглашение корпоративной тайны. Впрочем, бандитов я еще ни разу не встречала.
– Миранда?
Я вынырнула из раздумий.
– Мне все равно, – солгала я.
– Ладно. – Во взгляде профессора Лундрен мелькнула озорная искорка.
– Как думаете, меня возьмут?
Мне с трудом в это верилось. Соискателей море, и когда в «Альтусе» поймут, что я подруга Эйприл, меня сразу отсеют. Профессор Лундгрен, похоже, моих сомнений не разделяла.
– Конечно, возьмут, и ты должна согласиться. А я сохраню за тобой место в лаборатории.
– А если я не вернусь?
– Я чувствую, что вернешься. Хотя тебе придется нелегко. Возможно, тяжелее, чем ты думаешь.
Внезапно я поняла, что Констанция Лундгрен не просто поддерживает мое решение, с которым не факт, что согласна. Она призывает бороться. И цель показалась мне вполне достижимой.
– Я еще в раздумьях…
– Да все ты уже решила! – перебила меня наставница. – Просто не знаешь, что так и принимаются решения.
– Говорят, в «Альтусе» все засекречено. Ну и пусть. Я все равно хочу рассказывать вам о своей работе. Вы не против?
– Это будет серьезным нарушением контракта, но вообще-то да, лучше держать меня в курсе.
– Даже если я не найду ничего подозрительного?
– Миранда, – профессор Лундгрен наклонилась ко мне, – эти типы опасны. Они слишком быстро продвигают свой бизнес. Вероятно, проводят испытания на людях без надлежащей подготовки. Должно быть, они сделали важное открытие. Если я кому и поручила бы такую ответственную задачу – то человеку вроде тебя, а уж никак не Питеру Петравики. «Альтусу» нужны специалисты по нейроуправлению, а их в мире не так уж много. Полагаю, только мы в силах что-то изменить.
– Затея может стоить нам карьеры. Вы же сами говорили, насколько это опасно.
– Я готова рискнуть. Просто хотела убедиться, что ты понимаешь, на что идешь.
Я знала Констанцию Лундгрен почти шесть лет, но такой решимости не ожидала.
– Все в порядке, профессор?
– Тебе, наверное, кажется, что я сама не своя? Может, и так. А может, я раньше была чересчур осторожной. Великие дела не вершатся людьми, которые ждут у моря погоды.
– Мы с вами ничего не вершим – просто пытаемся помешать людям из «Альтуса» свершить это великое слишком быстро.