Прекрасная и отважная
Шрифт:
— Понятно, — мрачно сказал Кэл. — Ты знала, что копии семейных завещаний хранятся в шкатулке, к которой у тебя был ключ твоего деда.
Щеки Линды медленно залились краской стыда.
— И ты позаимствовала ключ от архива. Его ты и возвращала на место, когда я тебя застал в моем кабинете.
— Да, — с несчастным видом призналась Линда.
— Должен признать, кузина, что ты весьма ловкая и изобретательная лгунья.
Хотя лицо Линды пылало, она гордо вскинула голову.
— Мне жаль, что пришлось
— Я тебе верю, — неожиданно сказал Кэл. — Ты нашла то, что искала?
— Копии обоих завещаний были в шкатулке. Второе было в полном порядке и отменяло предыдущее, — коротко ответила Линда.
— А если бы что-нибудь было не так, что бы ты сделала?
— Ничего. Все уже в прошлом. Я лишь хотела убедиться, что дед был прав, утверждая, что должен был стать наследником Лорримора.
— Нет сомнений, что так оно и было, — резко объявил Кэл. — Кстати, учитывая наши стойкие семейные традиции, можно было опротестовать завещание. Почему твой дед не подал в суд?
— Как я поняла, он был просто не в состоянии. Когда деда ранили, он много месяцев пролежал в госпитале. В Англию вернулся совсем больным, да и нервы были в неважном состоянии. Кроме того, и поверенный, и все остальные ни в чем ему не помогали и отказывались что-либо говорить. Дед называл это «заговором молчания». Единственной, кто его поддержал, была Маргарет Саммнер — женщина, которая ждала его с войны. Позднее она стала моей бабушкой. Однако она не желала носить фамилию Лорримор — она ее просто не выносила, и дед перед женитьбой сменил свою фамилию на ее. — Линда вздохнула. — За все эти годы дед ни словом не намекнул на свое прошлое. И если бы не увидел ту заметку, то, скорее всего, умер бы, так ничего и не сказав. — Помолчав, она тихонько прибавила: — Мне даже жаль, что он все рассказал.
— Почему? — резко спросил Кэл. — Ясно же, что тут была допущена страшная несправедливость.
— Дедушка умер, и теперь это не имеет значения.
— Для меня имеет.
— И напрасно, — покачала головой Линда.
Губы Кэла сжались в тонкую линию.
— Я никогда не любил своего деда, но у меня и в мыслях не было, что он мог быть таким бессовестным. Мне просто стыдно.
— Но ведь ты тут ни при чем, — попыталась успокоить его Линда. — Все произошло еще до твоего рождения.
— Я всегда гордился своей семьей, но теперь… — В голосе Кэла звучала неописуемая горечь.
Именно этого Линда и боялась.
— У каждой семьи есть свой скелет в шкафу, — решительно заявила она. — Мне жаль, что я потревожила именно этот. — И, стремясь отвлечь Кэла от мрачных мыслей, попыталась сменить тему: — В особенности, если это могло разрушить жизни двух невинных людей.
— Поверь мне, ничего подобного не случилось бы.
— Но Диана, может, все еще сердится. А вдруг она не
— Она будет счастлива его видеть, — уверенно заявил Кэл. — Я даже могу поспорить, что он сегодня не вернется домой, а когда явится, то уже будет назначен день свадьбы.
— Откуда такая уверенность?
— Она любит его, а в тот день, когда мы ездили в Давкот, Диана сказала, что, возможно, ждет ребенка. А тут Ричи помолвлен с другой, да еще с такой красавицей. Естественно, она была в шоке. Я пообещал, что сделаю все возможное, чтобы разорвать вашу помолвку. Поэтому я так и форсировал события. А вчера, когда я к ней приехал, Диана была в полной панике. Ее анализ на беременность оказался положительным.
— Так вот почему Ричи… — начала Линда.
— Он ничего не знает, — покачал головой Кэл. — Я обещал, что не скажу ему. Диана не хотела, чтобы он хоть о чем-нибудь догадался, пока все не уладится, и она не будет точно знать, как обстоят дела. Однако мы проговорили слишком долго, — заметил он, взглянув на Линду. — У тебя усталый вид, ты побледнела. По-моему, тебе надо поспать.
Последние часы стоили Линде колоссального напряжения, и, хотя она проспала большую часть дня, предложение Кэла ее вполне устраивало. При одном условии.
— Пожалуйста, Кэл, — осторожно начала она. — Я бы хотела вернуться в свою комнату.
Кэл покачал головой, в мгновение ока превратившись в прежнего диктатора.
— Раз уж ты оказалась в моей постели, я тебя отсюда не выпущу. — Увидев, что Линда открыла рот, чтобы возразить, он с легкой насмешкой добавил: — Я могу лечь спать в другом месте… разве что ты захочешь, чтобы я остался.
— Я не захочу! — сердито заявила девушка.
— Жаль, — вздохнул Кэл и, легко коснувшись губами ее губ, попрощался: — Спокойной ночи, Линда. Увидимся утром.
Линда осталась одна. И внезапно почувствовала себя очень одинокой. Она со вздохом закрыла глаза. Вечер оказался просто изматывающим. Слишком много истин открылось, слишком много было высказано вслух.
Раздался тихий стук в дверь, и Линда подскочила. Недоумевая, кто бы это мог быть, она откликнулась:
— Войдите.
На пороге показался Мэйтклифф с небольшим серебряным подносом.
— Я подумал, вам не помешает выпить молока на ночь, чтобы легче было заснуть, мисс.
— Спасибо, Мэйтклифф.
— Могу я спросить, как вы себя чувствуете, мисс?
— Почти совсем здорова, — бодро ответила Линда.
— Для сэра Кенелма Элберта это большое облегчение, — серьезно заметил дворецкий. — Он страшно переживал, когда принес вас сюда вчера ночью.
— Неужели? — спросила удивленная Линда.
— Да, мисс. Никогда не видел хозяина в таком состоянии. — Мэйтклифф поставил поднос на прикроватную тумбочку. — Что-нибудь еще принести, мисс?