Прекрасная колдунья
Шрифт:
– Нет. Боюсь, что погулять среди цветов я еще успею, а вот побыть наедине с тобой – нет. Не отвергай меня сейчас. Ведь те драгоценные часы, что у нас остались, пройдут очень быстро.
– Нет, любовь моя. Я никогда не отвергну тебя. Я просто хотел убедиться, что не заставляю тебя делать то, о чем ты потом пожалеешь. Если после нашей брачной ночи ты понесешь ребенка, он может появиться на этот свет нищим и без отца. Ты хочешь взвалить на себя такое бремя?
Эйлин рассмеялась и принялась осыпать лицо мужа поцелуями.
– Наш ребенок родится поэтом и музыкантом. Люби меня и позволь
– Ты бессердечная ведьма, дорогая моя, – теряя над собой контроль, прошептал Дрейк. Рукой он уже нащупал длинный ряд пуговиц у Эйлин на спине. – А ты знаешь, что у нас в семье часто рождаются близнецы?
Эйлин хихикнула. В этот момент другой рукой Дрейк принялся гладить одетые в чулки ноги Эйлин.
– Ты лжешь! Нет у вас в семье никаких близнецов!
Расстегнув сзади лиф ее платья, Дрейк принялся водить пальцами вверх-вниз по обнаженной спине девушки. Поцеловав жену в щеку, Дрейк продолжил:
– Выходит, ты очень мало знаешь об истории моей семьи, дорогая. Может, мне начать просвещать тебя прямо сейчас? Мать Монсаров была сестрой-близнецом моей матери. В Лондоне у меня есть двое дядюшек, но уже со стороны моего отца, они тоже близнецы. А еще был прадедушка Невилл, так у него…
Эйлин рассмеялась. Но в этот момент Дрейк, спустив лиф ее платья на талию, толкнул Эйлин обратно на кровать. От неожиданности она чуть не подавилась собственным смехом.
– Все ты выдумываешь, Дрейк!
Когда его рука, не встречая на своем пути преград, начала медленно продвигаться вверх по ее ноге, Эйлин задрожала от желания.
– Ты еще смеешь мне не верить, негодница? Посмотрю я на тебя, когда ты не будешь знать, куда деться от двух вопящих и вечно требующих груди хулиганов.
Когда он наклонился к ее груди, чтобы воочию продемонстрировать Эйлин, какая участь ее ждет, девушка взвизгнула и начала отчаянно сопротивляться. Слегка прикусив нежный розовый сосок, Дрейк прижал ее извивающееся тело к кровати. Продолжая губами терзать мгновенно затвердевшую вершинку ее груди, Дрейк пальцами гладил увлажнившуюся плоть между бедрами Эйлин, отчего девушка вся выгнулась навстречу его руке.
Когда Эйлин беспомощно вцепилась в его волосы, Дрейк засмеялся.
– Не пройдет и часа, и я отполирую тебя как следует, моя серебряная колдунья. Сними же с меня поскорее эту проклятую одежду.
Вскоре костюм Дрейка вместе с платьем Эйлин упал на пол кучкой яркой материи. Дрейк встал на колени меж раскинутых бедер Эйлин и стал медленно погружаться в нее. На вершину страсти они взлетели вместе, содрогаясь в сладостных судорогах.
Некоторое время спустя, лежа в объятиях Дрейка и глядя в окно, Эйлин все еще чувствовала внутри его горячее семя. Дрейк нежно гладил ее по спине, наслаждаясь прикосновениями к дивному телу, которое отныне принадлежит ему, ему одному.
Эйлин поудобнее устроилась в объятиях мужа. Ей очень нравилось, что теперь они могут вот так свободно, при свете дня лежать обнаженными и любоваться друг другом. И прикасаться друг к другу без стыда и смущения. Она положила ладонь на его широкую, покрытую волосами грудь и стала в задумчивости перебирать золотистые завитки.
– Когда ты уезжаешь?
– Если
Эйлин повернулась к мужу лицом и взглянула ему в глаза.
– Здесь мне будет гораздо лучше, чем в Версале. Ты же хорошо меня знаешь. Но что ты сможешь поведать суду, чего не могли рассказать за тебя адвокаты? Почему ты должен садиться в тюрьму, чтобы доказать свою невиновность?
Вместо ответа Дрейк наклонился и приник губами к нежному розовому соску. За последние месяцы Эйлин из тоненькой девушки превратилась в настоящую женщину: ее груди заметно пополнели, а бедра налились. Такую Дрейк желал ее еще больше, чем раньше. Искушение остаться здесь и заниматься с ней любовью, вместо того чтобы отправляться навстречу опасности, бороться за свои земли и титул, но при этом потерять то единственное по-настоящему ценное, что у него есть, было чрезвычайно велико. Но от его поступка зависели жизни других людей, поэтому Дрейк не мог вот так бросить все.
– Я путешествовал под вымышленным именем. Если свидетели узнают меня в суде, они расскажут, что видели меня за много миль от Куллодена. Я должен ехать, моя дорогая.
– Где же ты был, что тебе пришлось называться чужим именем?
Дрейк несколько секунд помолчал, но затем, вздохнув, ответил:
– В Ирландии.
Эйлин резко приподнялась и удивленно посмотрела на мужа.
– В Ирландии? Прямо перед своей свадьбой? Ты, наверное, сошел с ума!
Усмехнувшись, Дрейк пристально посмотрел на жену.
– Да, я сумасшедший, и свела меня с ума ты! Я не мог позволить тебе выйти за Майкла. Поэтому отправился в Ирландию в надежде найти там доказательства вины твоего дяди и посадить его в тюрьму. Тогда тебе незачем было бы выходить замуж.
Глаза Эйлин расширились от удивления.
– И что же ты разузнал?
– Что твои родители исповедовали католицизм и жили в постоянном страхе потерять свои земли и положение. А твой дядя постоянно угрожал разоблачить их. Женщина, которая была твоей няней, пропала в тот день, когда убили твоего отца. Возможно, она все видела. Но времени отыскать ее у меня просто не было. В Англию я вернулся после того, как узнал об этой битве при Куллодене.
Дрейк с грустью смотрел в задумчивое лицо жены. Он хотел помочь ей, но, похоже, только причинил ей боль. Дрейк не думал, что Эйлин поняла главное: он не мог обнаружить свое местонахождение, не возбудив при этом подозрений у де Лейси, а значит, не подвергнув опасности Эйлин. Все эти месяцы он скрывался, чтобы уберечь не столько себя, сколько ее. Его адвокаты наняли людей, чтобы те нашли доказательства, которые не смог получить сам Дрейк. Бели им не удалось раздобыть достаточно подтверждений виновности де Лейси, Дрейк не сможет объявить в суде, где он был, чтобы не подставить тем самым под удар Эйлин. Но если он не расскажет об этом, под ударом окажется Диана и все остальные члены его семьи. Сейчас Дрейк ходил по краю пропасти, но посвящать в это Эйлин не собирался.