Прекрасная леди
Шрифт:
— Как я хочу там побывать! — воскликнула Аманда, увлеченная его рассказом. — А ваш дом в Ирландии? Он похож на Уиндсонг?
— Я родился в Адаре, но поместье принадлежит моему отцу, графу, и однажды перейдет к моему старшему брату, Тайрелу. Дом совсем не похож на Уиндсонг, — объяснил Клифф, заметив разочарование на ее лице. — Он гораздо больше. Этот дом был построен много столетий назад, хотя с тех пор его несколько раз реставрировали.
— Неужели он больше Уиндсонга? — с недоверием спросила Аманда.
— Мой дом на острове почти втрое меньше дома в Ирландии, —
Аманда, похоже, была вне себя от изумления.
— Выходит, вы росли в окружении слуг и богатства, жили в такой же роскоши, как и теперь?
— Я ни в чем не испытывал недостатка, — признал он. — Понимаю, что вам трудно это представить.
Она пожала плечами, задумчиво глядя куда-то вдаль. А Клиффу вдруг стало бесконечно жаль, что у Дикарки не было столь же беззаботной жизни, полной роскоши, и на ее долю выпали лишения и потери.
— Вы часто бываете дома?
— Пару раз в год, — заметил он, чувствуя вину. — Я езжу туда так часто, как могу. У моих родителей есть резиденция в Лондоне, я часто захожу в городской порт, поэтому мне удобнее навещать своих родных там.
— У вас есть брат? — спросила Аманда, на ее лице ясно читалась зависть.
— У меня два брата, два сводных брата и сестра, — с нежностью сказал Клифф. — Когда мы прибудем в Лондон, вы непременно встретитесь с кем-нибудь из них.
— Думаю, вам очень повезло: у вас такая большая семья и так много мест, которые вы можете назвать своим домом, — прошептала Аманда.
— Я очень удачлив, — согласился де Уоренн, осознав, как сильно он надеется на то, что и Аманде посчастливится обрести столь же приятную жизнь в Лондоне.
— А как вы росли в Адаре? — задумчиво спросила она.
Клифф ненадолго перенесся в прошлое. Он улыбнулся, вспомнив, каким необузданным, непредсказуемым был в подростковом возрасте.
— Ах, мы были настоящими хулиганами, этакая буйная, доставляющая всем проблемы компания! Махнув рукой на свои обязанности, мы большую часть времени проводили в шалостях, носясь на лошадях по деревне, волочась за юбками и делая все, что нам заблагорассудится. — Он покачал головой. — Мы сбегали с уроков, скакали во весь опор по холмам, плавали в реке или озере. И, естественно, когда нас ловили, нам приходилось ох как несладко!
— Граф, должно быть, бил вас, — заметила Аманда.
Глаза Клиффа удивленно округлились.
— Не думаю, чтобы он хоть раз ударил кого-нибудь из нас. Он мог одним только взглядом заставить нас сгорать от стыда.
— Он не бил вас за то, что вы пропускали уроки?
— Нет, он этого не делал. — Клиффа начинала беспокоить ее реакция.
Аманда сложила руки на груди и задумалась.
— Это странно, — наконец произнесла она.
— Не каждый родитель прибегает к телесным наказаниям. Лично я считаю это варварством, — угрюмо изрек он. Неужели бедную Дикарку пороли розгами?
Ее голова горделиво метнулась вверх.
— Хорошо, вы имеете право так думать. Хотя не каждый бы с вами согласился.
— Конечно не каждый, — медленно отозвался он. — Так Кэрр бил вас?
Аманда по-прежнему стояла задрав подбородок.
— Разумеется,
Клифф ужаснулся, и в его груди начал постепенно закипать гнев.
— Как он это делал? Наказывал вас розгами?
Дикарка покачала головой, но его облегчение длилось недолго.
— Он использовал кулаки, — объяснила она. — У отца был крутой нрав, и он ненавидел непослушание. Это были удары в голову — обычно в челюсть.
Потрясенный, Клифф замер на месте. Через какое-то время он немного пришел в себя и захлопнул открывшийся в изумлении рот.
— Боже праведный! Аманда, вы были ребенком, мало того — девочкой!
Теперь уже глаза Дикарки расширились от удивления.
— Но именно так поступают все отцы. Они наказывают — при помощи кулаков, розгами, кнутом. Я и не беспокоилась об этом. Конечно, мне было больно, иногда даже звезды перед глазами мелькали. Именно так получилось, когда он ударил меня в тюрьме. Но обычно отец промахивался, потому что я была проворнее его и легко уворачивалась от удара.
В этот момент Клифф обернулся и сказал:
— Говард, прими штурвал.
Гардемарин тут же примчался к нему, встав у руля. Клифф взял Аманду за руку, из последних сил пытаясь оставаться спокойным, хотя он был буквально ослеплен яростью. Они направились к правому борту квартердека, туда, куда не смел ступать ни один моряк или офицер — такова была традиция, это место предназначалось лишь для владельца судна.
— И часто вы сносили подобные удары?
— Я ведь сказала вам, что он обычно промахивался, — упрямо ответила Аманда.
— Но вы упомянули, что он ударил вас в тюрьме. Конечно-конечно, вы не имели в виду судебную тюрьму или тюрьму в форте Чарльз. И он, разумеется, не бил вас последние несколько недель?
Она внимательно смотрела на него, явно не желая отвечать.
— Так он ударил вас совсем недавно? Он бил женщин? — Клифф никак не мог справиться с состоянием глубочайшего шока.
— Вам-то какое дело? — резко бросила Дикарка. Она вся дрожала. — Папа любил меня. Это был его способ убедиться в том, что я его слушаюсь. Он был разъярен, когда я рассказала ему, что пыталась сделать в доме губернатора Вудса.
Клифф выпустил ее руку и в отчаянии потер лицо ладонями. Этому Кэрру еще повезло, что он умер, иначе де Уоренн придушил бы этого подлеца голыми руками! Он мрачно посмотрел на Аманду:
— Так это была не идея вашего отца, чтобы подобным образом просить губернатора о помиловании?
Она покачала головой:
— Когда мне было двенадцать, папа сказал, что я должна сохранить девственность для своего мужа, и только для своего мужа.
Клифф погрузился в молчание. Несмотря на только что пережитые потрясение и ужас, кровь в его жилах закипала. Она никогда не знала другого мужчины. Сразу после их знакомства интуиция подсказывала де Уоренну верить в невинность Дикарки, но доводы разума твердили, что она вряд ли оставалась непорочной. Теперь же в этом не было ни малейшего сомнения — у Клиффа был еще один барьер, который вдруг вырос между ними.