Шрифт:
Кровь стекла с губы по подбородку и капнула на белоснежную скатерть. Дарья поморщилась и приложила салфетку к губе. Вишня: зрелая, сочная, под цвет шоколада и очень крупная. Она купила на базаре целое ведро и пригласила на девичник Лизочку и еще одну свою давнюю подругу – Катерину. Так, втроем, сидя за столом, на котором, кроме вишни, было легкое вино и конфеты, они провели уже более трех часов.
Сейчас дамы сидели и болтали, между делом поглощая сочную вишню. Та струйка сока, что стекла с губы, не была кровью. Это всего лишь плод, раздавленный прелестным
Девчонки рассмеялись, глядя на Дарью, и посоветовали ей не жадничать.
– Куда ты торопишься? – воскликнула широкопопая миниатюрная Лизочка. – Мы тебя не объедим. Все тебе достанется.
– Я тороплюсь? – возмутилась Дарья. – Да вы на себя посмотрите.
Данилова ткнула пальцем в грудь Катерины, и та опустила глаза. На сиреневой блузке высокой и мосластой Катерины расплылось несколько пятен от вишни. Узрев такое дело, блондинка вскочила со своего места и заверещала:
– Ой, мне это надо застирать. Немедленно.
Лизочка с Дарьей теперь принялись смеяться над подругой, которая начала метаться по кухне, не зная, что делать.
– Успокойся, бедняжка. – Дарья положила себе в рот очередную вишенку. – Пятна уже высохли. Теперь тебе придется помучиться, чтобы их вывести.
– Ну не могу же я в таком виде идти по городу.
Дарья смерила критическим взглядом длиннющую подругу.
– Таких девушек, как ты, Катерина, днем с огнем не сыскать: высокая, стройная, гибкая. Подумаешь, несколько пятен на блузке. К тому же она у тебя не белая, а сиреневая, почти под цвет. Издалека и не различишь.
Катерина Дарью не слушала. Она подбежала к большому зеркалу в коридоре и стала разглядывать пятнышки.
– Послушайте, – заныла она, – я сама так не могла на себя прыснуть. Это кто-то из вас. Вы ведь сидели напротив.
Дарья поспешила отбояриться:
– Мы здесь ни при чем…
Катерина вернулась расстроенная и снова села за стол, сложив длинные конечности в кучу.
– Дарья, ты не могла бы мне одолжить что-нибудь из своего гардероба?
Хозяйка предложила гостье на выбор несколько вещиц.
– Выбирай, только они не очень длинные.
– Не страшно, не страшно, – затараторила Катерина. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Она выбрала желтую яркую рубашку с голубенькими полосками и тут же примерила. Подошла к зеркалу и, покрутившись немного, сообщила, что это ей подходит.
Данилова встала с ней рядом:
– Поскольку у тебя нет груди, то и рубашечка растянулась по всему телу.
– Ох, можно подумать, – обиженно заявила Катерина, – что ты у нас Саманта Фокс или Сабрина.
– Ну нет, конечно. – Дарья поглаживала свои формы. – Я намного изящнее. А вот рубашечка тебе действительно к лицу, и, знаешь, я ее тебе дарю.
Катерина вытаращила глаза и от всей души чмокнула Дарью в щеку.
– Вот спасибо. Мне сегодня на аукцион идти со своим ненаглядным. Не могла же я туда явиться, изляпанная вишней.
– Аукцион! – воскликнула Лизочка. – Это что же вы там хотите
Дарья также выразила интерес. У нее даже мелькнула мысль отправиться вместе с Катериной.
– Аукцион как аукцион, – пожала плечами мосластая девица, расчесывая свои небогатые белые волосы. – Мы там решили себе купить что-нибудь из посуды… Сервиз, например.
– Ну да, мы решили, – передразнила Дарья. – Сразу чувствуется, что муж твой уже давно все решил.
– Нет, – запротестовала Катерина, – мне тоже эта идея очень даже нравится. Я считаю, что мы, женщины, в некоторой степени и зависимые создания…
– Зависимые, зависимые. – Лизочка выкатилась вслед за подругами в коридор, держа в одной руке тарелку с вишней и аккуратно сплевывая косточки в кулачок. – Мужики, где вы?!
– Нет, вы меня не поняли. Я имела в виду зависимость от вещей. Но мой ненаглядный Константин сам не прочь притащить какую-нибудь безделушку в дом, а потом всю оставшуюся жизнь сходить по ней с ума.
– Вот и тебя он притащил. – Разглядывая подругу, Дарья отметила, что она неплохо выглядит и может даже поучаствовать в торгах в качестве продаваемого экспоната.
Катерина надула губу:
– Супруг не позволит. Он там все перевернет тогда.
Дарья припомнила Константина. Она видела его всего один раз. Такой огромный, можно сказать, просто не человек, а динозавр, ростом в два десять и весом под сто сорок килограммов. Ему только одна дорога – в их саратовский «Автодорожник». Кстати, баскетболом он, по словам Кати, никогда и не думал заниматься. Жил себе и жил со своими двумя десятью, жену себе нашел под сто девяносто. Интересно, на какой кровати они спят? Этот вопрос себе Дарья задавала не раз, когда встречалась с Катериной, но вслух его произнести никогда не решалась.
– Я даже и не думала, – призналась Данилова, – что у нас в Саратове проходят подобного рода аукционы. Все, что у нас до этого продавали, так это предприятия и земельные участки под застройку. Похоже, времена меняются.
– Да, – согласилась Катя. – Аукционы эти с год назад начались.
– И на них постоянно продаются какие-нибудь интересные вещички?
– У них уже сложился небольшой круг постоянных клиентов, куда мы с Константином входим.
Дарья не считала себя настолько состоятельной, чтобы ходить на аукционы и бороться с каким-нибудь денежным мешком, вбившим себе в голову, что та или иная рюмка девятнадцатого века обязательно должна быть у него на столе на зависть гостям.
Константин владел то ли тремя, то ли пятью магазинами и поэтому мог себе позволить время от времени, взяв жену, пойти и потратиться на какую-нибудь дребедень.
Дарья же предпочитала несколько иной стиль жизни. Она могла купить себе дорогую вещь, но безо всяких аукционов и торгов. Она их побаивалась. Знала, что может войти в раж и увлечься, а это приведет к неоправданным тратам. А в руках, на худой конец, окажется какая-нибудь чашка или ложка, которая, по уверениям организаторов аукциона, является вещью неимоверно дорогой и ценной.