Прекрасная тьма
Шрифт:
Я сел на кровать. Мэриан подошла и устроилась рядом.
— У тебя, как и у Лены, есть собственное предназначение. А значит, все может оказаться очень непросто.
— Думаешь, мне было просто последние несколько месяцев?
— Ты понятия не имеешь, чего я насмотрелась за свою жизнь, — отвернулась Мэриан. — Как и твоя мама.
— То есть ты думаешь, что я один из этих проводников? Человек-компас, или как там Линк меня обозвал?
— Все не так просто. Проводники не только знают путь — они сами являются путем.
— Они ведут
Она, похоже, знает, о чем говорит, что само по себе странно. Я все никак не мог понять, что они пытаются мне сказать.
— Тетя Мэриан, ну хоть ты скажи ей! Какой из меня проводник, мои родители — простые смертные!
Никто не стал убеждать меня в очевидном для всех факте — моя мать была частью мира чародеев, как и Мэриан, только об этом никто не говорил, по крайней мере — мне.
— Проводники — смертные, они — мост между миром чародеев и нашим, — повторила Лив, открывая другую книгу. — Конечно, твою маму сложно назвать простой смертной, как и меня или доктора Эшкрофт.
— Оливия! — в ужасе вздрогнула Мэриан.
— А что такого… неужели…
— Его мама не хотела, чтобы он знал. Я обещала, что если что-то случится…
— Перестань! — Я хлопнул книгой по столу. — Мне сейчас не до твоих правил, Мэриан, не сегодня!
— Господи, какая же я идиотка. — Лив нервно крутила на запястье свой странный экспериментальный прибор.
— Что ты знаешь о моей матери? — повернулся я к Лив. — Быстро говори!
Мэриан съежилась в кресле. Щеки Лив вспыхнули румянцем.
— Простите. — Она беспомощно смотрела то на меня, то на Мэриан.
— Оливия знает о твоей маме все, Итан, — предупреждающе подняв руку, прервала ее Мэриан.
Я повернулся к Лив. Наконец-то до меня дошло. Лив слишком много знала о чародеях и проводниках, она сидит здесь, в тоннелях, в кабинете Мэкона. Если бы я так не растерялся из-за всех этих разговоров о проводниках, то уже давно понял бы, кто такая Лив. И как я сразу не сообразил!
— Ты одна из них! Как тетя Мэриан и моя мама!
— Одна из них? — переспросила Лив.
— Ты — хранительница!
Иногда надо произносить слово вслух, чтобы оно стало реальностью. Я вдруг ощутил одновременно все и ничего — моя мама, которая ходит по тоннелям с тяжелой связкой чародейских ключей Мэриан. Ее тайная жизнь, в которую нам с отцом вход был воспрещен, частью которой я никогда не был.
— Я — не хранительница, — смущенно возразила Лив. — Пока нет. Может быть, когда-нибудь стану, но пока я только учусь.
— И претендуешь не на должность библиотекаря Гэтлина! Теперь ясно, откуда ты взялась, вместе с твоим потрясающим грантом! Если он, конечно, существует. Или это тоже вранье?
— Я врать плохо умею. Мне действительно дали грант, но от общества с куда более давними традициями,
— Или школа «Хэрроу»!
— Или «Хэрроу», — кивнула она.
— А как насчет «Овалтина»? Тоже неправда?
— Я действительно родом из Кингс-Лэнгли и люблю «Овалтин», — грустно улыбнулась Лив, — но если ты хочешь знать правду, и ничего, кроме правды, то с тех пор, как я приехала в Гэтлин, мне стал больше нравиться «Несквик»!
— Я вообще ничего не понимаю, — обескураженно выдал Линк, присаживаясь на кровать.
Лив нашла в книге страницу, на которой приводился список всех хранителей. Там значилось имя моей мамы.
— Доктор Эшкрофт права. Я изучала жизнь Лилы Эверс Уот. Твоя мама была потрясающим хранителем и чудесной писательницей. Для написания курсовой работы мне необходимо ознакомиться с записями хранителей, которые были до меня.
С записями? Моя мама оставила после себя записи, и Лив их видела, а я нет?! Я едва сдержался, чтобы не двинуть кулаком по стене, и зло спросил:
— Зачем? Чтобы не повторить их ошибок? Чтобы с тобой не случился несчастный случай, которого никто не видел и никто не может объяснить, как это произошло? Чтобы после твоей смерти семья не терялась в догадках по поводу твоей тайной жизни и не обижалась на тебя за то, что ты никогда им об этом не рассказывала?
На щеках Лив снова появились розовые пятна. Я уже почти привык к тому, как она краснеет.
— Чтобы я могла продолжить их работу и сделать так, чтобы их голоса никогда не умолкли. И однажды, когда я стану хранительницей, я буду знать, как сохранить в целости чародейские архивы — Lunae Libri, свитки, записи чародеев. Это невозможно без голосов предыдущих хранителей.
— Почему невозможно?
— Потому что они — мои учителя. Я учусь на их опыте, овладеваю знаниями, которые они получили. В мире все взаимосвязано — без их записей я не смогу понять то, с чем мне предстоит столкнуться первой.
— Не понимаю, — покачал головой я.
— Не понимаешь? — простонал Линк с кровати. — Да вы вообще, ребята, о чем говорите?!
— Итан, думаю, голос, который ты слышал, тот смех, — заговорила Мэриан, положив руку мне на плечо, — принадлежал твоей матери. Видимо, Лила привела тебя сюда, чтобы этот разговор, наконец, состоялся и ты осознал свое предназначение, связанное с Леной или Мэконом. Ты связан с их домами и с судьбой кого-то из них, но пока непонятно, с чьей.
Я вспомнил о проступившем в колонне лице, о смехе, об ощущении дежавю в комнате Мэкона. Неужели это была мама? Много месяцев с тех пор, как мы с Леной обнаружили послание от нее в книгах в мамином кабинете, я ждал, что она подаст мне знак.
Неужели она наконец-то пытается связаться со мной?
А если нет?
И тут я кое-что понял:
— Если я — проводник, в чем лично я сильно сомневаюсь, то, значит, смогу найти Лену? Я должен заботиться о ней, потому что я — ее компас или что-то вроде этого.