Прекрасная защитница

Питерсен Дженна

– Какое признание? – Он ждал, затаив дыхание. Эмили задрожала:

– Я… я вас люблю.

– Эмили, – тихо проговорил Грант. Он смотрел на нее, на своего прекрасного воина. На самую сильную женщину из всех, кого он знал, на ту единственную женщину, рядом с которой он хотел бы быть до конца дней своих. И она его любит! – Тогда почему вы ушли от меня в ту ночь, когда погиб Лири? Почему отталкиваете меня теперь, когда я излил вам свою душу?

– Потому что все, что я сказала вам сегодня, остается со мной, независимо от того, любите ли вы меня и

люблю ли я вас. Ничего не изменилось.

Грант хотел было возразить ей, но Эмили уже обратилась к его матери:

– Леди Уэстфилд, я не могу выйти замуж за вашего сына, хотя и люблю его всей душой. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я – всего лишь незаконная дочь какого-то бедного фермера, или учителя музыки, или кого-то еще из десятка других мужчин, с которыми развлекалась моя мать. Вы не можете не понимать, сколько вреда принесет вам такое родство, если все выйдет наружу. Я не могу взять на себя ответственность за это.

Грант повернулся к матери, и их взгляды скрестились. Все трое долго молчали, а потом леди Уэстфилд задумчиво кивнула:

– Скажите ей, Грант.

Он улыбнулся и повернулся к той, кого любил:

– Эмили, все ваши отказы основаны на ложных предпосылках. Вы думаете, что повредите моей семье, если правда о вашем происхождении выйдет наружу, что в будущем мы как-то можем использовать эти сведения против вас. Но вы будете не первым незаконнорожденным, который носит имя Уэстфилдов.

Эмили ахнула. Наверное, она неправильно поняла Гранта. Все знают, что семейное древо Уэстфилдов – одно из самых древних, самых крепких но всей империи. Кровь у них чиста, как слоновая кость.

– Я вас не понимаю, – прошептала она, переводя взгляд с матери на сына.

Грант подошел к ней ближе. Жар его тела окутал Эмили, как плащ, и ей захотелось погрузиться в этот жар, погрузиться в Гранта. Это нечестно – подвергать человека такому искушению, заставлять его с такой силой жаждать чего-то, видеть перед собой предмет своей жажды и знать, что утолить эту жажду невозможно.

А Грант улыбался:

– Взгляните на мою мать, на эту женщину, о любви и глубоком уважении к которой вы только что говорили.

Он коснулся плеча Эмили и ласково повернул ее лицом к леди М. Та тоже улыбалась, и в ее взгляде, устремленном на Эмили, не было ни потрясения, ни стыда.

– Вы бы меньше любили и уважали ее, если бы знали, что она незаконнорожденная? – спросил Грант.

Эмили вздрогнула. Леди М. ласково взяла ее за руки.

– Этого не может быть, – шепотом проговорила Эмили.

– И все же это так, – тоже шепотом проговорила леди М. – Как вы думаете, дорогая, почему я предложила вам вступить в наше Общество? Вы невероятно похожи на меня… во всем похожи. Я знала об обстоятельствах вашего рождения с самого начала. Но вы не знаете, как схожи они с обстоятельствами моего появления на свет. У моей матери тоже был роман, и я была плодом этой опрометчивости.

Эмили заморгала, не веря своим ушам.

– Вы?

Леди М. кивнула:

– Я – первый ребенок

короля, хотя он так безумен, что не помнит об этом. И даже если бы он помнил, меня никогда бы не признали. Вот почему я организовала группу тайных агентов. Мои младшие братья и сестры проматывают свои состояния и создают ситуации, которые таят в себе угрозу короне. С помощью Мередит, Анастасии и вас я хотела защищать королевскую семью, которая даже не знает о моем существований. – Она коснулась щеки Эмили. – И ваши поступки, ваше сердце, ваш дух значат для меня больше, чем какая-то примесь в вашей крови.

Она поцеловала Эмили, а потом Гранта.

– Я оставлю вас одних, потому что все свои признания я уже сделала. Я уже и так слишком долго мешала вам побыть наедине. Надеюсь, вы придете ко мне завтра с добрыми вестями, и мы сможем их отпраздновать. Мне хочется дать бал. А балы в честь помолвки удаются лучше всех остальных.

Эмили была настолько ошеломлена, что не могла ни ответить, ни проститься с леди М., которая выскользнула из комнаты и оставила ее наедине с Грантом. А тот повернулся к Эмили и обхватил ладонями ее лицо.

– Меня не интересует чистота вашей крови, Эмили, – решительно заявил он. – Вы понимаете, о чем я говорю?

Она почувствовала, что слабеет, но забыть о прошлом было очень трудно. И о своем недоверии тоже.

– Как вы можете быть уверены, что всегда будете – так думать? Как вы можете быть уверены, что не пожалеете о своем выборе, если мое прошлое каким-то образом станет известно другим? В конце концов, когда я вышла замуж за Сета, я думала, что мы найдем способ быть счастливыми. Но когда правда вышла наружу, он оскорбился и возненавидел меня. Наши отношения так никогда и не наладились. И это поселило в нем жестокость, терпеть которую мне пришлось много лет.

Грант отпустил ее. На лице его выразилась боль:

– Вы знаете меня. Вы говорите, что любите меня. Неужели вы действительно думаете, что я могу ополчиться на вас? Предать ваше доверие и вашу любовь?

Эмили опустила голову. Доверие всегда давалось ей нелегко. Но когда она посмотрела на Гранта, то поняла, что этот человек не способен на жестокость.

– Нет, я не верю, что вы способны причинить мне боль, – тихо проговорила она. – Но это все же не дает гарантии, что однажды вы не пожалеете о сделанном выборе.

Грант погладил Эмили по щеке, а потом приподнял ее лицо за подбородок:

– Выслушайте меня. И вы, и я – мы оба слишком долго жили прошлым. Я знаю, вы не Давина – глупая, опрометчивая, нуждающаяся в моей защите. Но вы тоже должны понять, что я – не Сет Редгрейв. Моя любовь к вам, к детям, которые у нас родятся, не зависит от того, в чьей постели лежала ваша мать. Она не зависит от того, происходите вы от короля или от нищего.

Эмили почувствовала, как по лицу заструились слезы. Грант с улыбкой вытер эти слезы, но продолжал без устали убеждать ее в своей искренности, в своей верности. И с каждым его словом Эмили все больше верила ему.