Прекрасно, милая (Его последняя ставка, Итак, моя прелесть, Итак, моя милая, Казино, Смерть в “Диане”)

Чейз Джеймс Хедли

Том поморщился при воспоминании о двух прошедших неделях. Ему не удавалось справиться с газовой плиткой «Калор». Пища либо пригорала, либо оставалась непрожаренной. Шейла нежилась на солнце в миниатюрном купальнике-бикини, и Том с трудом выносил ее постоянную, почти полную наготу.

Он с досадой думал о том, что за две недели они ни разу не занимались любовью. Несколько раз днем он пытался подойти к ней, но Шейла этого не выносила. А как ночью мужу обнять свою жену, если она закутана в спальный мешок? Так что ему приходилось терпеть, когда

она ходила вокруг него, словно девушка из эротического сна, выставляя себя напоказ, пока он не доходил до состояния, когда хотелось влезть на дерево.

Он не переставал задаваться вопросом: как это возможно, чтобы девушка с такой фигурой, такая красивая была так холодна? Вот попал так попал! Взглянув на нее, можно подумать… как и думали все его друзья… что она горячее раскаленной печи. Высокая, развернутые плечи, большая упругая грудь, тонкая талия, подтянутые бедра и длинные красивые ноги. У нее были светлые, с натуральным пепельным оттенком волосы, синие глаза, окаймленные густыми ресницами, большой красивый рот, ослепительные зубы и высокие скулы. Когда-то в ее глазах была живость, а губы умели расплываться в такой обворожительной улыбке, что она могла сойти за сестру Мерилин Монро.

Он был счастлив, что женился на красивой стройной девушке с очаровательной улыбкой, и, естественно, ожидал, что она окажется страстной женщиной, но, оказывается, он глубоко заблуждался. Когда Шейла занималась любовью, она получала меньше удовольствия, чем когда сморкала свой хорошенький носик в салфетку от «Клинекс».

Пока Том ублажал на шоссе Майами свой «корвет-стинг-рей» 1959 года, чувствуя, что мотор не тянет, что с каждой пройденной милей компрессия становится все слабее, он вспоминал, как впервые встретил Шейлу — четырнадцать месяцев назад.

Ему исполнилось тридцать два, а он так ничего и не добился в жизни. Он был торговым представителем, работавшим только на комиссионных в представительстве компании «Дженерал моторс» в Парадиз-Сити. Высокий, крепкий, смуглый, с приятными, хоть и заурядными чертами лица; окончив школу, он упорно пытался попасть в число людей с высоким доходом, так как считал, что достаточно талантлив и заслуживает этого. Вся беда была в отсутствии начального капитала — так он объяснял себе и своим друзьям. У него было столько идей, что при наличии денег своего шанса он бы не упустил, но без них… что прикажете делать?

Впрочем, истинная беда Тома была в том, что ему не хватало стимула. Он был мечтателем. Мечтал о богатстве, но не обладал ни энергией, ни умением делать деньги.

Если бы не отец, доктор Джон Уайтсайд, ныне умерший, Том остался бы без работы. Но несколько лет назад доктор Уайтсайд спас жизнь жене Клода Локинга. Директор «Дженерал моторс» Локинг этого не забыл. Храня благодарную память о докторе Уайтсайде, он терпел его бестолкового сына.

Четырнадцать месяцев назад Том доставил «кадиллак-флитвуд-брогхэм» богатому клиенту, жившему в Майами, и получил взамен «олдс-мобил»-седан.

Том вел седан

в Парадиз-Сити, радуясь тому, как удобно сидеть за рулем. «Вот такую машину я должен был бы иметь, — думал он, — а не вшивый «стинг-рей», который вот-вот окончательно развалится».

Путь из Майами был жарким и долгим, и он решил, что раз уж ему удалось провернуть такую хорошую сделку, то он может провести ночь в мотеле, прилично поесть, хорошенько выспаться, а утром вернуться в Парадиз-Сити.

Он зашел в мотель «Уэлкам» около девяти, оставив седан на стоянке. После ужина удалился в свой номер, принял душ и лег спать.

Он чувствовал себя усталым, расслабленным, сытым. Надеялся хорошо отдохнуть, но едва погасил свет, как в соседнем номере включили приемник, и сквозь тонкую перегородку донеслась громкая ритмичная музыка, отчего сон улетучился как не бывало.

Он лежал в постели минут двадцать, проклиная шум и надеясь, что приемник в конце концов выключат. В начале двенадцатого терпеть эти звуки стало невмоготу, он зажег свет, влез в халат и постучал в дверь соседнего номера.

Ему открыли, хотя и не сразу, и он оказался лицом к лицу с самой обольстительной красоткой, которую ему когда-либо приходилось видеть.

Том часто вспоминал эту встречу со своей будущей женой. На ней был синий шерстяной свитер, который подчеркивал фигуру и увеличивал бюст. Короткая черная юбка сидела как влитая. Длинные голые ноги были обуты в босоножки на пробковой подошве.

Он подумал, что она восхитительна и необыкновенно сексуальна, а когда девушка улыбнулась, обнажив ослепительно белые зубы, как у кинозвезды, он потерял дар речи.

— Вам, наверное, мешает мой приемник? — спросила она. — Верно?

— Ну…

— Ладно. Я его выключу. Простите. — Она посмотрела на «олдсмобил», стоявший на освещенной стоянке. — Это ваша машина?

— Да, — непринужденно солгал Том. Он оперся рукой о косяк двери и обвел глазами ее роскошный бюст.

— Красивая.

Он улыбнулся:

— Совсем как вы.

Оба рассмеялись.

— Может, зайдете? — Она сделала шаг в сторону. — Меня зовут Шейла Аллен.

Он зашел в номер, прикрыл дверь. Пока она выключала радио, он разглядывал ее крепкие бедра, чувствовал, что кровь в нем начинает течь быстрее, и думал, что лишняя подушка ей в постели будет не нужна.

— Я Том Уайтсайд. Не хотел вам мешать. Просто пытался уснуть.

Она предложила ему кресло, а сама села на кровать. Ее юбка приподнялась, обнажив гладкие бедра. Он огляделся, потирая подбородок.

— Вам везет: вы хорошо спите, — сказала она. — А я плохо. Не знаю почему. Не могу уснуть раньше двух.

— С некоторыми так бывает. — Он рассматривал ее. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее кружилась голова. — Я могу спать в любое время.

Она отыскала пачку сигарет, вытряхнула две, зажгла их и одну протянула ему. На сигарете осталась влага ее губ. Он почувствовал это, и его словно поразила молния.