Прекрасное далёко
Шрифт:
А потом Герасимова позвали получать паспорт. Очень скромно, совсем не так, как показывали в роликах про счастливых жителей Донецкой области, ставших россиянами. Но это даже лучше. Всё, как Андрей инструктировал: пришел в МФЦ, получил талончик, молча дождался очереди, молча расписался в ведомости, потом получил паспорт тоже молча. И ушел с таким видом, словно никаких других вариантов развития ситуации быть не могло. Чтоб на лице не было чего-нибудь типа «Ой, и правда получилось! А я думал, не дадут!» Николай, когда получал инструктаж даже хотел возразить товарищу, мол за кого он его держит! Но опомнился, и промолчал.
– Блин, теперь у меня два паспорта.
– Это как?
– Советский в поход взял на всякий случай. Теперь еще этот дали.
– Покажи, уже и забыла, какой он.
– Смотри конечно, только никому не рассказывай.
– Да чего ж я, Коль, не понимаю, что ли. Хотя…
– Что «хотя»?
– Даже если увидит кто, решат, что купил по приколу где-то чистый бланк старого образца, а потом его тебе тётки заполнили, кто помнит, как это делается. У нас каких только удостоверений и бланков после развала СССР не всплывало. Тем более, что фотография свежая.
– Может и так, тебе виднее. А фото на самом деле свежее, зимой делал, паспорт только полгода как получил. В смысле, в семьдесят седьмом.
– Да не парься, я поняла. Недавно получил паспорт, сорок шесть лет назад. Чего тут непонятного. А сейчас еще один на тоже имя и ту же физиономию. Там тебе двадцать пять, а тут двадцать восемь. Получается, за эти годы стал старше на три года, чего тут непонятного.
Николай понимал, что Света над ним тонко иронизирует, но по факту всё выходило именно так. Кстати, сама идея «взросления» принадлежала именно ей. Буквально на пальцах объяснила перед подачей заявления на гражданство, какой возраст должен быть в паспорте Герасимова:
– Никаких данных о военной службе нет, правильно?
– Как нет! Я присягу принимал, когда в институте учился.
– Проехали, согласно нашей версии событий тебя тогда еще на свете не было. Или решил переиграть? Сдаваться пойдешь?
– Нет, не пойду.
– То-то же. Продолжаем: раз нет никаких данных о твоём отношении к воинской службе, то в принципе тебя как свежеиспечённого гражданина Российской Федерации могут призвать в армию. Готов годик послужить?
– Ну в принципе… а куда пошлют?
– Кто бы знал. Но если захочешь, то сразу на войну. Подучат чуток и в окопы рядовым контрактником.
– Я лейтенант запаса, вообще-то.
– Коль, ну хорош тупить уже! Ни из каких документов это не следует. Так что если не готов прямо сейчас служить, говорим, что тебе уже двадцать восемь, военник в зубы и сиди на печке. Тем более, по всем понятиям ты и так оттуда. В смысле, из зоны боевых действий приехал.
– Ну давай так. Просто как-то на душе нехорошо. Там такое творится, а я тут…
– Ты за кого воевать хочешь, за украинцев или за русских? Чего замолчал, родной?
– Я за наших.
– А твои это кто?
– Всё! Отстань! – Николай тогда хлопнул дверью, вскочил в седло мотоцикла и умчался в ночную мглу. Вернее, в гараж. К железкам и резинкам, которые не задают таких неприятных вопросов.
На первый испытательный
– Чего-то шумновато, тебе не кажется, Колян?
– Так шумоизоляцию двигательного отсека еще не поставили! А еще надо туннель раздатки изолировать! У нас же под ногами вал проходит к лебёдке и носовому щитку! – все фразы в едущем бронемобиле приходилось почти кричать. Не зря здесь были предусмотрены танковые шлемофоны у всех членов экипажа – в оригинальном броневике без них особо не поговоришь.
– Так может вообще этот вал снять?
– Я предлагал! И массу уменьшим, и шум. И места в носовой части больше будет! Денис против! Он планирует рассекать балтийскую волну, встав носом к ней. А потом через горы на лебедке…
– Да хорош трепать! Не говорил я ничего такого! Просто если всё поснимать совсем, то это будет уже не броневик, а очередной «Гелентваген»! Нафига я тогда деньги за него платил!
– Он прав, Коляныч! Тут я его поддержу! Глуши тачку, приехали! – Последнюю фразу Андрей кричал, уже сидя на круглом «погоне», оставшемся от снятой башни. Бардак пока так и зиял здоровенной дыркой в крыше, которую не стали закрывать «на отвяжись».
– Ребята, а мне нравится сверху!
– Мы очень рады за тебя, но сейчас не готовы выслушивать твои откровения о предпочтениях в сексуальных утехах, – срезал его Денис.
– Да ну тебя! – Не обиделся полицейский – Здорово тут будет, если седёлку хорошую поставить. Даже не седёлку, а раскладное кресло с ремнями безопасности. Ну и люк большой поставить с кронштейном под пулемёт.
– О-о-о! Понеслась!
– Да ладно, сам сядь на моё место! Обзор шикарный, можно водителю манёвры подсказывать в сложных местах. Охотиться отсюда тоже хорошо. Высоко же. Винтарь положил на упор и сиди, жди косулю или сайгака.
– Сайгаки сюда не забредают. Но мысль интересная, уступи место капитану, матрос!
– Попрошу без инсинуаций, я пассажир.
– Тогда, скорее безбилетник. Ты же билетик не покупал.
– Вот сейчас реально обидно было, Дениска-редиска! Я к нему со всей душой, а этот…
– Всё-всё, молчу. А место на самом деле удобное может получиться. Колян, лезь наверх, прикинем вариант с люком и креслом вместо ракетной установки.
– Вы что, сюда пусковую хотели поставить? Сумасшедшие! Вам её в лицензионно-разрешительном отделе не одобрят. У нас пока такая дичь не водится, на которую с ракетами надо ходить. Вернее, уже не водится. Вымерли все динозавры, опоздали вы.