Прекрасное место для смерти
Шрифт:
Его мысли перебило неприятное жжение в животе. Желудок, будь он неладен! Конечно, после такого завтрака… На обратном пути надо будет заехать в аптеку.
Старший инспектор отвернулся и задумался. Вдали послышался какой-то визг, похожий на поросячий.
— Нет, не может быть, — пробормотал он себе под нос. — Неужели в «Парковом» разводят свиней?
Глава 8
— А у вас народу хватает, — заметил Барни.
К мавзолею только что подъехал микроавтобус с экспертами. Они споро разгружали свои инструменты и принадлежности. Вдобавок два констебля с трудом
— И все из бамфордского участка?
— Нет, что вы! — воскликнул Маркби. — В основном из районного отделения по борьбе с тяжкими преступлениями. У нас в Бамфорде нет постоянной группы экспертов.
— Но главный все-таки вы, правильно? Вы ведете дело?
— Меня попросили.
Маркби вспомнил о Норрисе, и желудок отозвался особенно острой болью.
— Однажды, очень давно, я написал музыку к детективному фильму — так называемой категории «Б», то есть дешевки. В том фильме инспектор носил габардиновый плащ и фетровую шляпу с широкими опущенными полями. — Барни покосился на непромокаемую куртку Маркби — любимую, поношенную, но купленную в хорошем магазине. — И даже карманные воришки обращались к нашему герою с уважением и называли его «сэр»! Вы не очень-то на него похожи.
Маркби с трудом преодолел желание извиниться за свой внешний вид и объяснить, что в наши дни трудновато заставить даже новобранцев-полицейских обращаться к старшему по званию как положено. Наверное, у многих, как и у Барни, представление о работе полиции основано на старых черно-белых фильмах. Странно, ведь в наши дни по телевизору показывают столько полицейских сериалов! Причем они довольно правдоподобны… хотя и не во всем. Но люди тоскуют по старым детективам с усиками, в фетровых шляпах с опущенными полями. Весь фильм они красиво курят трубку и выражаются недомолвками, а в конце все становится ясно… Куда до них старшему инспектору Маркби! Хорошо хотя бы, что всем известно о его неподкупности, а местные воришки и хулиганы боятся его как огня. Очень хочется надеяться, что большинство обывателей по-прежнему верят в честность полицейских. Впрочем, приступая к очередному делу, Маркби всякий раз терзался сомнениями. Ему казалось, что свидетели гораздо больше верили бы умнику с «маленькими серыми клеточками», вроде Эркюля Пуаро.
В участке он вызвал констебля и распорядился записать показания Барни Крауча. Затем он пригладил волосы, велел себе успокоиться и отправился искать Хелен Тернер, а также родителей Линн Уиллс.
Всех троих он нашел в своем кабинете. На столе перед родителями Линн Уиллс стояли нетронутые чашки с чаем. Тернер сидела бледная, расстроенная. Однако, насколько мог судить Маркби, с работой его новая помощница справлялась хорошо. Он мысленно похвалил ее. Очевидно, родители опознали дочь. Надо бы радоваться, потому что они сделали важный шаг вперед и Норрис на какое-то время перестанет ему докучать. Но, взглянув на Уиллсов, Маркби испытал приступ острой тоски.
Они сидели бок о бок и неуклюже держались за руки, чего не делали, наверное, уже лет двадцать. Не такие они были люди, чтобы выказывать нежность на публике. Теперь же, в горе, они искали сочувствия друг у друга…
Мистер Уиллс, худощавый, с редкими жесткими седыми волосами мужчина, был одет в темно-синюю спецовку. Его пухлая жена казалась еще толще из-за стеганой нейлоновой
— Там наша Линни!
Очевидно, он повторял это уже не в первый раз и обращался не к вновь вошедшему, а к самому себе, словно бесконечное повторение одного и того же способно притупить боль, уменьшить ужас… Сейчас отец был явно не в себе.
Маркби представился, выразил свои соболезнования в связи с понесенной ими утратой и сожаление о том, что им пришлось пройти тяжкую процедуру опознания. Он говорил искренне, и все равно ему казалось, будто он их обманывает. Ведь ему известно о Линн больше, чем ее родителям. Ему предстоит нанести им еще более тяжкий удар, усилить их мучения.
Наверное, миссис Уиллс что-то почувствовала. Она с воинственным видом наклонилась вперед:
— Наша Линии была хорошей девочкой! Никогда не попадала ни в какие неприятные истории! Немножко взбалмошная, легкомысленная, это да, но все девочки в ее возрасте такие. Она любила гулять с подружками и одевалась странно… но так сейчас одеваются все! Иногда я ругала ее за то, что она слишком много красится, но ведь они все такие, правда? Никогда она не попадала ни в какие неприятности!
— Миссис Уиллс, расскажите, пожалуйста, о том, что случилось вечером в четверг. Когда она вышла из дому? Она пошла куда-то с подружкой?
— Она ушла… когда же… да в начале восьмого. Сразу после звонка Никки.
Уиллс пошевелился на стуле, и в глазах его на миг появилось осмысленное выражение.
— Никогда я Никки не одобрял! — Он быстро заморгал.
— Вы знаете, как фамилия Никки? Кстати, это мальчик или девочка?
— Девочка. Фамилии не знаю. А живет она в новых домах, которые построили на месте старой евангелической церкви. В четверг Линии ушла не с Никки. Да ведь я же вам и говорю! Обычно Никки за ней заходит, но в четверг позвонила и сказала Линии, что не может пойти, поэтому Линии пошла одна. Наверное, встретилась с другими девочками попозже. Так ведь бывает, правда?
Миссис Уиллс умоляюще посмотрела на Маркби. Видимо, она считала, что лучший способ защиты — нападение, и немедленно бросалась в бой с каждым, будь то полицейский или нет, кто посмел опорочить имя ее дочери.
Уиллс удивленно произнес:
— Не знаю, зачем кому-то понадобилось обижать нашу Линн! — Он резко вскинул голову. — Помнишь, Рита? Она выиграла приз по чечетке, когда ей было всего восемь лет!
Слова мужа как будто прорвали плотину. Миссис Уиллс вздрогнула и прильнула к нему.
— Да! — сухо выпалила она и тут же отвернулась к окну.
Маркби подошел к Хелен Тернер и тихо сказал:
— Вызовите машину, чтобы их отвезли домой, если у них нет своей. Сейчас они не в том состоянии, чтобы говорить.
— Кстати, ей было четырнадцать лет, — прошептала Тернер.
Еще совсем ребенок! Маркби невольно вспомнил свою старшую племянницу Эмму. Ей двенадцать; интересы у нее еще совсем детские, но она стремительно взрослеет! И меняется… Какой она будет в четырнадцать лет? Да, быстро летит время! Для сидящих напротив Уиллсов их Линии так навсегда и останется умненькой, хотя немного взбалмошной девочкой, которая отлично бьет чечетку. Прав ли Барни, утверждая, будто Линн занималась проституцией?