Прекрасное место для смерти
Шрифт:
Аделина вдруг задумалась: сколько ей лет? В последние годы она стала забывать о своем возрасте. Можно сосчитать. Кэти шестнадцать. Значит ей, Аделине, тридцать восемь!
Она с сомнением посмотрелась в зеркало. Она выглядит гораздо старше тридцати восьми лет! И… ее тревожило что-то еще, связанное с Кэти, только она не могла вспомнить, что именно! Где-то у нее в голове прячется мысль, но она спрятана словно за высокой стеной. Она знает, кто она и где находится, — а дальше ничего сообразить не может, потому что все время натыкается на стену. За ней спрятано что-то
Аделина вышла в холл. Повсюду было очень тихо. Только тикали старинные напольные часы. Она подошла к двери Пру, прислушалась. Услышала мерный тихий храп. Пру спит. А Мэтью…
Где же Мэтью? У себя в конторе, вот где! Надо пойти к нему и сказать, что пора пить чай. Должно быть, уже время. Внизу часы пробили четыре, словно подтверждая ее предположение. Аделина смутно помнила, что часы отстают, причем давно, уже много лет, но это не важно. Она сходит за Мэтью, и они вместе выпьют чаю. Если Кэти уже вернулась, она тоже попьет чаю с ними. При мысли о дочери Аделине снова стало не по себе. Что-то случилось…
Она осторожно спустилась вниз, держась за перила. Комнаты Мэтью находятся по ту сторону зеленой двери. Аделина с опаской посмотрела на дверь. Она никогда не бывала за ней. Но там Мэтью — возможно, и Кэти тоже. Набравшись храбрости, она потянула за ручку.
Хорошо смазанные петли не заскрипели. Дверь распахнулась бесшумно. Аделина робко вошла на половину мужа, словно современная Алиса в Зазеркалье. Как здесь чисто и светло! И как тепло! Она очутилась в коротком узком коридорчике. Белые стены, яркие лампы под потолком… Дверь направо открыта — там пустой темный кабинет. У окна стоит большой письменный стол. Стол Аделина прекрасно помнила. Он принадлежал ее отцу. Значит, Мэтью переставил его сюда.
Но Мэтью здесь нет. Зато в комнате слева кто-то есть. Не за первой, за второй дверью в конце коридора. А что за первой дверью? Аделина толкнула ее и с удивлением увидела вполне современную кухню: чайные чашки, чайник, коробку с печеньем. Значит, чай можно попить и здесь!
Она подошла ко второй двери. Из-за нее доносился тихий стрекот. Аделина бесшумно открыла дверь и раскрыла рот от изумления.
Она очутилась в большой, ярко освещенной комнате со столом, шкафом для документов, какими-то приборами, чье назначение было ей непонятно. Кроме того, здесь находилась молодая женщина. Она сидела, повернувшись к двери спиной, и работала на каком-то мудреном аппарате, назначение которого было Аделине непонятно. У молодой женщины были очень светлые длинные прямые волосы.
Толстый синий ковер заглушал шаги. Молодая женщина, не догадываясь о ее присутствии, продолжала работать. Аделина потянула носом и уловила резкий запах духов. Потом заметила, какие у незнакомки ногти — длинные и красные. Не выдержав, она громко спросила:
— Кто вы такая?
Незнакомка ахнула от неожиданности и круто развернулась к ней. Аделина заметила, что стул у нее поворачивается. Он крутится, как старомодные табуреты для пианино.
— Адди? — Незнакомка встала. — Какого черта… Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете? — Она вгляделась в Аделину. — Адди, что с вами? У вас такой вид… А где Пру? — Она возвысила голос.
— Пру спит, — ответила Аделина. — Я ищу мужа. Где он?
— Уехал в город. Вы идите к себе, а я найду Пру!
Блондинка отошла от Аделины и направилась к двери.
Наглость и бесцеремонность блондинки все больше раздражали Аделину.
— Я пришла выпить чаю. Оказывается, можно устроиться и здесь. На кухне я видела все необходимое.
— Черт, — выругалась блондинка. — Она совсем спятила! Так я и знала! — Она возвысила голос. — Перестаньте, Аделина! Давайте я отведу вас на вашу половину.
Худое лицо Аделины напряглось.
— Весь дом мой! А не половина! Весь мой! Я могу ходить куда хочу! Он весь принадлежит мне! — В ее запавших глазах сверкнула догадка. — Я знаю, кто вы!
— Полегче, Адди!
Ее соперница вытянула руку. Аделина вскинула голову на длинной, тонкой шее — как змея.
— Где Мэтью? Что вы с ним сделали? Где моя дочь?
— Конечно, конечно, весь дом принадлежит вам. И все-таки вы лучше попейте чаю у себя в гостиной, ладно? Там горит камин. Там гораздо уютнее. И Мэтью туда придет, как только вернется из города. — Помявшись, блондинка повернулась и направилась к двери. — Пойдемте, Аделина!
Аделина, сверкая глазами, огляделась. Взгляд ее упал на большой металлический дырокол, лежащий на столе. Она протянула к нему худую руку.
Блондинка уже дошла до двери и случайно обернулась — посмотреть, идет ли за ней Аделина. Аделина набросилась на нее, занесла руку с зажатым в ней дыроколом. Лицо у нее исказилось, губы задрожали.
— Я знаю, кто ты такая! — завизжала Аделина. — Ты хочешь захапать и мой дом, и моего мужа! Но ты их не получишь, ничего не получишь! Они мои, и ты не отберешь их у меня! Я тебе не позволю!
Она увидела ужас на густо накрашенном лице; в серо-голубых глазах заплескалась тревога. Блондинка выставила вверх обе руки и попыталась перехватить ее за запястья. Но Аделина громко расхохоталась, потому что блондинка все делала зря. Она вдруг стала сильной, гораздо сильнее, чем обычно. Руки у нее сделались как сталь, и она презрительно выдернула их.
От удара блондинка на высоких каблуках зашаталась и попятилась. Аделина замахнулась снова; удар пришелся в висок. По ненавистному наглому лицу потекла кровь, серо-голубые глаза остекленели. В голове у Аделины зашумело. Она стояла над поверженной Марлой. Та покачнулась и упала к ее ногам. На синем ковре медленно расплывалось липкое темное пятно.
После стычки с Джошем и Маркби Мэтью Конвей поехал домой. Он злился и на них, и на себя. Сам виноват, не удержался… Теперь старший инспектор в чем-то его подозревает!