Прекрасное табу
Шрифт:
От осознания, что Михаил прав, меня стало воротить, голова пошла кругом… Моё тело начало реагировать на его ласки и поцелуи. Возбуждение стало накатывать горячими, сжимающимися внизу живота и устремляющимися к груди, волнами. И за это я ещё больше ненавидела себя, своё чувствительное тело, которое отказывалось подчиняться моему холодному разуму, настроенному на месть и ненависть к этому мужчине, к моему мучителю.
— Давай не здесь, — только и хватило сил сказать севшим голосом.
— Ш-ш-ш, — он прислонил палец к моим губам. — Не думай ни о чём. Отдайся ощущениям. Отключи разум, малышка, — пропитанный запахом
Горячий язык скользнул внутрь. Терпкий вкус дорогого табака с вишнёвым привкусом окутал мой рот. Сжав ладонями моё лицо, он целовал, словно смакуя, растягивая удовольствие, неторопливо дразня языком. Его пальцы скользили по шее, плечу, груди. Второй рукой Михаил сминал мои волосы на затылке и не торопился. Но я чувствовала, как его обжигающее дыхание учащалось, становилось тяжелее от возбуждения. Из мужской груди даже вырвался тихий и низкий стон удовольствия.
Всеми силами пыталась отключить мозг, как он и посоветовал, но не получалось. Перед глазами стояла улыбка Стаса, его карие глаза, то нежно смотрящие на меня, то горящие страстью, вспомнила совсем другой вкус его губ, его поцелуев. Вкус сладкой мяты, пьянящий… родной…. Сердце обливалось болью, душу выворачивало… но я сдерживалась… заставляла себя не бежать… вынести всё, ради своей цели…
Мужская рука, проведя обжигающую линию по животу, скользнула под кружевные трусики и я, вздрогнув, шумно вдохнула.
— Мокрая, — довольно хмыкнул, а я дёрнулась.
Почувствовав моё напряжение, отторжение, Михаил крепче сжал мою шею. Удерживая меня от побега, его руки стали жёстче, ласки настойчивее и грубее. Я заёрзала, пытаясь освободится, потому что уже не в силах была выносить того, что делаю.
— Поздно, малышка, — прохрипел Соколовский, резко развернув меня к себе спиной, и прижал к столу. — Ты сама пришла, и я не отпущу больше.
Я упёрлась руками в стол, сминая лежавшие на нём документы. Одной рукой удерживая моё запястье, он рывком задрал платье мне на спину. Свободной рукой я торопливо стянула с глаз галстук, и попыталась освободиться, но он тут же схватил её. Свёл руки вместе над моей головой. Щелчок, и я почувствовала холодный металл на запястьях.
Иногда он практиковал со мной такие игры, но тогда это было без принуждения. Я из любопытства подчинялась, а он говорил, что это помогает телу учиться острее реагировать на ласки и прикосновения, делает его более чувствительным, жадным… Но сейчас всё во мне протестовало.
— Я так не хочу, — простонала в отчаянье.
— Маленькое наказание за электрошокер, малышка, — усмехнулся он.
Соколовский отпустил мои руки, и я смогла для устойчивости облокотиться о стол. Упираясь в мои ноги коленями, он не оставлял мне возможности для манёвра. Услышала звон пряжки ремня, и через пару секунд нежную кожу на ягодице обжёг удар. Я прикусила губу, а от неожиданности и боли из глаз брызнули слёзы. Мужчина удовлетворённо усмехнулся, погладил ладонью место удара и с размаху шлёпнул ремнём снова. Я даже услышала свист рассекаемого воздуха, и снова закусила губу. Ягодицы горели, словно их обожгли. Никогда… никогда даже
— Чтобы ты поняла, кто твой хозяин. Усвоила урок раз и навсегда.
Он положил ремень на стол, а я почувствовала прохладные руки на, горящих от ударов, ягодицах. Михаил спустил кружевные трусики с бёдер. Я услышала шуршание упаковки, звук раскатываемой по члену резинки. Его пальцы скользнули по моим губкам внутрь и обратно, растирая влагу по ним. Резкий толчок, и мой, изумлённый грубому проникновению, стон почти заглушил грудной рык Соколовского.
Надавливая рукой на поясницу, а второй сжимая бедро, он стал двигаться, постепенно набирая темп. Его дыхание от нарастающего напряжения становилось всё тяжелее и чаще. Довольное рычание смешивалось с моими сдавленными стонами. Чувствуя его член, всем своим существом пыталась сопротивляться, нарастающему внутри меня и требующему разрядки, напряжению. В отвращении к самой себе, глаза снова стали наполняться влагой. Кусая губы, сдерживала стоны и терпела.
Соколовский всё сильнее прижимал меня к столу, вколачиваясь и сопя. На косточках бёдер от стола и такого напора точно будут синяки. Закусила губу от очередного удара о край стола. Сильный толчок, вырвал из меня хриплый стон. Слегка оттянувшись назад, он замер, шипя и шумно выдыхая, кончил. Только когда ослабил хватку на моём теле, я обессиленно обмякла, уткнувшись лицом в сцепленные руки. Ноги тряслись от слабости, руки в наручниках онемели от неудобного положения, и я не могла встать. Еле дыша, словно боясь издать звук, успокаивала слёзы и стук сердца.
Не шевелясь, только по звукам слышала его манипуляции с использованным презервативом, как он заправлял рубашку в брюки, оправлял одежду.
Во мне уже почти не было никаких эмоций. Только пустота… Словно он сейчас вытрахал из меня желание жить. Как кукла ничего не чувствовала. Я словно умерла… душа покинула меня, здесь осталось только тело.
Большая мужская ладонь легка на мою ягодицу, погладила. Соколовский расстегнул наручники и поднял меня. Сжав рукой затылок впился в мои губы.
— Никогда… никогда больше так не делай, — прорычала, когда он оторвался от моих губ.
— Будь умницей, и я не буду грубым, — усмехнулся он. — Ты же пришла, чтобы спасти своего благородного рыцаря? Так постарайся сделать мне приятно, и не будь бревном, — ехидно заметил.
Мои щёки вспыхнули гневом.
— Ты же за этим пришла? Не так ли?
Я молчала. Как же мне придётся постараться запихнуть свою гордость и совесть в одно далёкое и тёмное место. Сжала молча зубы.
— Умная малышка, — он вальяжно упал в кресло, жадно пожирая глазами моё полураздетое тело, закурил и улыбнулся, выпустив дым. — Ты же всё поняла. Верно?
Я молчала, пребывая в ступоре. Он ехидно улыбнулся, затянувшись сигаретой и поправляя пряжку ремня.
— Вызову тебе такси. Приведи себя в порядок.
Соколовский взял телефон со стола, а я стала поправлять бельё и застёгивать платье. Расправив волосы, взяла сумочку и посмотрела на него. Потушив сигарету в пепельнице, он поднял на меня взгляд.
— Белый Лексус 523, — сказал, вставая с кресла. Подошёл ко мне и, подтолкнув рукой под попку, подвёл к двери. — Завтра я заеду за тобой в восемь вечера, будь готова.