Прекрасные дьяволы

Эшвуд Ева

Непохоже, что в здании с нами был кто-то еще. И пока бежала, я слышала грохот. Потолок начал рушиться, так что, возможно, на него что-то упало.

И один из пожарных сказал «мертв».

Он мертв.

Я снова и снова прокручиваю в голове эти слова, пытаясь придать им смысл. Я понимаю, что это значит – здоровенный русский испустил дух и теперь не сможет причинить мне вреда, но какая-то часть меня не совсем в это верит. Словно это очередной трюк, и он в любую секунду может выскочить из-за развалин

здания и снова броситься на меня.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь дышать нормально, но чувствую, что дрожу. Отступившая паника снова начинает овладевать мной.

– Ты в порядке, – шепчу я себе. – Все в порядке, он мертв. Ты в безопасности.

Но в голове страшная неразбериха, и слова как будто до меня не доходят. Стена страха слишком толстая, и с каждым вздохом я дрожу все сильнее. Похоже, я на грани приступа паники, эмоции бушуют в груди подобно урагану.

– Тише, успокойся, – снова говорит санитарка. Ее рука мягкая и теплая, но я все равно отстраняюсь от ее прикосновения. – Все в порядке. Ты с нами. Мы отвезем тебя в больницу, чтобы ты могла пройти обследование. Ты надышалась дымом и наверняка в шоке.

Обхватив себя руками, отрывисто киваю. Зубы слегка стучат, и я сосредотачиваюсь на том, чтобы не поддаться панике, позволяя женщине-санитару и остальным делать то, что необходимо.

Каталку, на которой я лежу, задвигают в заднюю часть машины скорой помощи, и я то прихожу в себя, то теряю сознание, пока автомобиль с визгом мчится по шоссе в больницу.

– Тебе повезло, что вовремя выбралась, – говорит другой врач. Молодой человек с горящими глазами. – Судя по тому, что рассказали нам пожарные, дом быстро сгорел.

– Он был старым, – отвечает женщина. – Вопрос времени.

Несмотря на безопасность, я не могу избавиться от ощущения жара на своей коже. И от осознания, насколько близко я оказалась к тому, чтобы заживо сгореть в разрушающемся здании, как Илья, у меня внутри все скручивается в тугой узел. Паника по-прежнему угрожает охватить меня целиком, и я снова закрываю глаза, приветствуя волну головокружения, от которой становится трудно думать.

К счастью, вскоре мы добираемся до больницы, и там все приходит в движение. Из машины выскакивают санитары, выкатывают каталку. Меня везут по стерильно-белому коридору. Голоса перекликаются между собой, когда врачи скорой помощи передают меня персоналу больницы. Меня подключают к капельнице и нескольким другим аппаратам.

Медбрат измеряет мои показатели и хмурится, когда видит, в каком состоянии моя шея, замечает порезы и синяки на теле. Он выскальзывает из палаты, и через несколько минут его заменяет высокая женщина-врач в белом халате. Она осматривает меня, а затем два санитара везут мою койку по коридору на рентген.

Трудно уследить за всеми разговорами. У меня все еще кружится голова. Доктор достает маленький фонарик и просит меня проследить за ним взглядом, что я и делаю, насколько могу.

– Вы знаете, какой сейчас год? –

спрашивает она, и я киваю, давая ответ.

Она выглядит довольной, и меня отводят обратно в маленькую больничную палату.

– Переломов нет, – говорит она мне, стоя возле моей кровати. – У вас сильный ушиб шеи и несколько рваных ран, но их уже привели в порядок. Когда вы ударились головой?

– Я упала с лестницы, когда пыталась выбраться, – объясняю я. Мой голос звучит как чужой, грубый и скрипучий от дыма и удушения.

Доктор кивает.

– Что ж, к счастью, у вас нет сотрясения мозга, только шишка на голове. Вам очень повезло, травм довольно мало. Учитывая все обстоятельства, с вами все в порядке.

Забавно. Я не чувствую себя в порядке.

Хорошо, что мне не придется долго лежать в больнице и что после этого испытания у меня ничего не сломано, но когда я закрываю глаза, то все еще вижу оранжевое пламя и чувствую на себе руки Ильи. Его нож, скользящий по моей коже.

– Здесь полиция, – продолжает доктор, и я моргаю, глядя на нее, пытаясь сосредоточиться. – Если вы дадите согласие на проведение анализа ДНК, мы надеемся, что они смогут установить личность нападавшего.

– Ладно. – Я сглатываю и прочищаю горло. – Я согласна.

Она улыбается и кивает, направляясь сообщить копам мой ответ. Конечно, я уже знаю, кто это был. Илья Петров, брат Николая Петрова. Он охотился за мной только потому, что братья Воронины убили его брата, а мне не повезло оказаться там, когда это случилось.

У меня берут образец ДНК, и как только медсестры уходят, чтобы провести анализ, мое тело утопает в изнеможении. Я то погружаюсь в сон, то выныриваю из него, дремлю и тут же резко просыпаюсь. Я так устала. Каждая частичка меня чувствует себя измотанной, но в то же время во мне все еще горит искра адреналина.

Все, что произошло за последние двенадцать часов, для меня почти невыносимо. Я чувствую, как перехватывает дыхание от перепрыгивания с одной эмоции на другую. До встречи с Ильей предательство братьев занимало меня больше всего. Я и представить не могла, что может быть что-то хуже этого.

После того, как Илья накачал меня наркотиками и чуть не изнасиловал, то видео, которое я увидела в комнате Вика, кажется таким далеким. Но я по-прежнему чувствую ту боль, – она вонзается в сердце, словно кинжал. Как же много всего случилось.

Я позволяю себе отдыхать столько, сколько могу, и, хотя больничная койка не особо-то удобная, это лучше, чем быть привязанной к стулу в дряхлом здании. Кто-то приносит мне воды, оставляя ее на столике у кровати, и как только они уходят, я с благодарностью выпиваю ее одним глотком. Горло все еще болит, но прохладная вода приятно согревает его.

Некоторое время спустя в комнату входят двое полицейских. У одного из них хватает такта постучать по дверному косяку, и я моргаю, очнувшись от легкой дремоты.