Прекрасные иллюзии

Джокоби Энни

— Чипировал меня, как собаку, — сказала я, но улыбнулась, чтобы он понял, что я не злюсь.

— Надеюсь, ты не разозлилась?

— Нет, конечно же, нет. Но почему ты раньше не сказал?

Райан глубоко вздохнул.

— Ну, я не знал, как сказать тебе, что вдруг стал параноиком.

Я легонько толкнула его в плечо.

— Ну, кажется, это я в последние дни веду себя как параноик.

— Как бы то ни было, когда я понял, где ты, я едва не сошел с ума.

— Поэтому я и не сказала тебе, куда еду. Решила,

что ты меня не пустишь или решишь пойти со мной, — я увидела боль на его лице. — Не обижайся. Это то, что я должна была сделать сама.

— Я понимаю, — сказал Райан, обнимая меня. — Ты в порядке?

Я кивнула.

— Лучше, чем в порядке. Я чувствую себя свободной.

В его руках мне было так хорошо. Я уткнулась лицом в грудь Райана. Его сердце билось как-то по-особенному. Как будто барабан в начале той знаменитой песни.

— Прости, что напугала.

— Ладно, просто не делай так больше.

Я промолчала.

Мы перешли улицу и забрели в гриль-бар, чтобы пообедать.

— Ну, расскажи мне, — сказал Райан, уплетая сэндвич с курицей и салат.

— Я хотела увидеться с ней, встретиться с ней лицом к лицу, — сказала я. — Встретиться со своим ужасом. Увидеть, что Рошель — человек, а не монстр.

— И?

— Миссия выполнена. Она не страшная, как оказалось. Зубов, правда, нет. ты знал?

Он засмеялся.

— Не имел понятия.

— Честное слово. У нее зубной протез, или что-то такое. Но она потеряла его, когда дралась с другими женщинам в камере.

И мы оба расхохотались.

— Тяжело бояться того, кто выглядит как деревенщина.

Снова смех.

— Но я все-таки нашла в ней кое-что человеческое, — сказала я после пары минут молчания. — За время работы государственным защитников я научилась видеть в своих клиентах человечность. Потому я и могла защищать их, не обращая внимания на то, что они сделали. Я нашла это в ней и это помогло мне… простить.

На лице Райана было выражение, которое всегда заставляло мое сердце таять. Выражение неприкрытой чистой любви.

Я выдохнула и продолжила.

— Она рассказала мне о своем муже-насильнике и о сыне, который с ней не разговаривает. Я не стала бы осуждать сына. Она на самом деле не здорова, — я отвела взгляд и посмотрела в окно. Она не одобряет того, что сделала. Наверное, даже осуждает себя где-то глубоко внутри.

Я посмотрела на него.

— Но я не ненавижу ее. И она знает, что не сломала меня. И я сказала ей, что после того, что случилось, я стала сильнее. Мы с тобой стали сильнее, Райан.

Он взял меня за руку, глядя в глаза.

— Я люблю тебя больше, чем когда-либо и кого-либо любил. Я не думал, что могу любить так сильно, как я люблю тебя. Я так тебя люблю, Айрис.

Я улыбнулась.

— И я тебя люблю, — эти слова с каждым днем мне было

все легче и легче произносить.

Мы закончили с обедом, и я сказала Райану, что нам нужно заехать кое-куда еще.

В офис прокурора.

— Могу я пойти с тобой?

— Конечно, ты можешь посидеть снаружи, пока мы поговорим в кабинете. Но поговорить я хочу с глазу на глаз.

Синди — это Синди Джонсон, главный прокурор по делу Рошель. Я хотела перекинуться с ней словечком.

Мы добрались до офиса и вошли внутрь. Увидев меня, секретарь поднялась и заключила меня в объятья.

— Айрис, привет! Мы потеряли тебя! Что за сюрприз!

— Привет, Кэтрин. Синди у себя?

— Да, проходи, — она повернулась к Райану, глаза вспыхнули. — А вы, должно быть, Райан? Вам что-нибудь предложить?

— Воду было бы отлично, — сказал он.

Я обернулась и увидела, что он уселся на диванчик и начал перебирать журналы. Увидев мой взгляд, Райан поднял большие пальцы и подмигнул.

Я постучала. Синди сидела за компьютером, бумаги были разбросаны по столу. Я неожиданно почувствовала себя подавленной, ни столько из-за того, зачем я пришла, сколько из-за воспоминаний о своей собственной работе.

Она посмотрела на меня, голубые глаза расширились.

— Айрис! — мы обнялись. — Проходи, проходи. Присаживайся.

— Надеюсь, не отрываю?

— Совсем нет. Занимаюсь документацией о нарушении испытательного срока, — она махнула рукой в сторону документов на столе. — Могу немного отвлечься.

— Ну, чем могу тебе помочь? — спросила она, усаживаясь.

— Я так понимаю, ты ведешь дело Рошель Андерсон.

Она вздохнула.

— Да, конечно. Глупая, как я сразу не догадалась, — она выглядела немного растерянной. — Ну, как ты, держишься?

— Да, да. Было не очень хорошо, но теперь мне лучше.

— Итак, о чем ты хотела поговорить?

— Ну, я так понимаю, речь идет о похищении и нападении.

Она кивнула.

— Я хотела просто с тобой поговорить. Я знаю, что это твоя работа, но я так же знаю, что в таких делах есть правило 85%.

Это значило, что Рошель могла отбыть 85% своего срока и выйти на свободу.

Я продолжила.

— Я не хочу, чтобы ты шла ей навстречу. Пусть Рошель Андерсон сядет, как положено, на двадцать лет.

— Я и не хотела так, — сказала она. — Нет причин идти ей на уступки. Думаю, я добьюсь своего.

— А кто будет на стороне защиты?

— Джон О’Доннелл.

Я застонала. Я знала его. Это было один из самых высокооплачиваемых адвокатов, и один из лучших. Его грязные приемчики в суде стали легендой.

— Значит, он. А что, Джерри Спенса нельзя было поставить?

Синди улыбнулась.

— Знаю, с ним лучше не связываться. Он переплюнет любого.

— Не поддавайся давлению. Я хочу, чтобы эта женщина села очень надолго.