Прекрасные незнакомки
Шрифт:
Словно на беду, вечером в четверг 9 августа на гору обрушилась страшная гроза. Мощный ветер крутил водяные вихри над морем, воздух стал ледяным. Обеспокоенная Мари, готовя ужин, то и дело поглядывала в узкое окошко кухни, но видела лишь потоки воды, которые струились по сбегающей вниз улочке. Гроза могла подействовать на завсегдатаев двояко: или они поспешат к теплому огню камелька и останутся в харчевне до рассвета, или же предпочтут сидеть дома.
Именно в этот день гору навестил очень важный гость: из Авранша с инспекцией
Неожиданно затянувшийся визит мог нарушить все ее планы.
Начать с того, что Пьер Мезьер не показывался в харчевне целый день. Он не хотел оказаться на плохом счету у такой важной персоны и не покидал своего поста. Единственное, на что могла надеяться Мари, так это на то, что синдик пригласит главного тюремщика на ужин, а сам потом рано ляжет спать.
Но синдик ужинал в одиночестве, ел и пил еще больше, чем днем. В девять часов вечера дождь по-прежнему лил как из ведра, темнота была хоть глаз выколи, а синдик все еще сидел за столом. Бедная Мари была в отчаянии…
Но вот нежеланный гость поднялся из-за стола. Несмотря на выпитое, он крепко держался на ногах. Мари ставила горшки на полку возле очага и подумала, что синдик наконец-то отправляется спать. Но он вместо того, чтобы направиться к лестнице, направился прямиком к ней и крепко обхватил ее двумя руками.
– После доброго ужина, – проговорил он, обдав ее перегаром, от которого сдохли бы мухи, – нужна добрая девочка! Пойдем-ка спать, моя хорошая!
Мари стала краснее свеклы. Страх и тоска сжали ее сердце. Из-за этой свиньи все может полететь вверх тормашками. Она с силой оттолкнула непрошеного ухажера, уж кто-кто, а крепкие нормандки умеют пускать в ход свои кулаки. Но тут появился Оборотень.
– Ты что это? – начал он заплетающимся языком, потому что выпил не меньше гостя. – Нечего тебе ломаться. Иди с ним, Розали, ты тут для наших клиентов!
Ах вот оно что! Не в силах больше сдерживаться, Мари, вынужденная показать себя раньше, чем хотела, оттолкнула со всей силы одного пьяницу и отвесила ему хлесткую пощечину, и точно такую же отвесила второму – своему хозяину. Оба не удержались на ногах и рухнули на пол.
– Грязные свиньи, – обругала их девушка. – Глаза б мои вас не видели!
Она побежала к двери, из-за бушевавшего ветра с трудом открыла ее и под проливным дождем побежала по темной улочке к тюрьме.
Пьер Мезьер между тем сидел у себя наверху и грустил. Стоило начаться дождю, и в старой крепости становилось невообразимо сыро. Он-то рассчитывал провести этот вечерок в тепле, попивая винцо в «Красном единороге» и рассказывая байки Розали. Но из-за болвана прокурора-синдика, который надумал у них
Раздав ужин своим подопечным, он бродил туда-сюда по коридору и воображал себе Розали, которая завладела и мыслями его, и плотью. Никогда еще ему так не хотелось увидеть ее прямо сейчас, и вовсе не мысленно! Он твердо решил, что в самое ближайшее время преодолеет ее сопротивление. Сколько еще можно ждать! Он уже заждался!
Продолжая грустить, он приготовился лечь спать, как вдруг раздался отчаянный звон колокольчика у входной двери.
Разозленный Пьер открыл окно над дверью и заорал:
– Вон отсюда! Я сплю!
Испуганный голосок ему ответил:
– Это я, Розали! Открой, гражданин! Открой поскорее! Очень тебя прошу!
– Розали! Вот черт побери! Бегу!
Еще не веря своему счастью, Мезьер через две ступеньки помчался вниз, открыл тяжелую дверь и получил в свои объятия Розали, растрепанную, промокшую до костей, рыдающую в три ручья. Она с мольбой бросилась ему на шею:
– Спаси меня! Защити! Позволь мне провести ночь за этими стенами!
– Спасти? Да что такое случилось, моя красавица?
В нескольких словах, прерываемых всхлипами, Мари рассказала, что произошло в харчевне и как она убежала, чтобы не попасть в лапы синдика. А потом украсила свой рассказ романтической фантазией.
– Ты же понимаешь… Я не могла! Я ждала тебя весь вечер. Тревожилась, волновалась. И когда он положил на меня свои лапы, я стала защищаться… И… я думаю, что всему причиной… ты…
Мезьер ушам своим не верил. Из-за него красотка Розали оттолкнула такую важную шишку! Это было и лестно, но и волнительно, потому как, вообще-то…
Но Розали не дала ему времени на дальнейшие размышления, она опять обняла его, прижалась к нему, и так дрожала, что грозная фигура прокурора тут же улетучилась из головы старшего тюремщика. Теперь он вкушал радость сделанного открытия: Розали влюбилась в него, Пьера Мезьера! И это было чудесно… И не удивительно. Он всегда пользовался успехом у женщин. И Пьер Мезьер крепко обнял свою любезную.
– Здесь тебе нечего бояться, – уверил он ее. – Никто не пойдет тебя искать в тюрьму! Тем более ко мне в спальню. Даже прокурор. Ты останешься со мной, а завтра я пойду повидаю твоего хозяина и вразумлю его. Да и прокурор завтра уедет. Так что завтра все уладится.
– Так ты хочешь, чтобы я тут с тобой осталась?
– Конечно, хочу! Сейчас я тебя устрою, потом быстренько сделаю обход, взгляну на своих подопечных, чтобы быть спокойным, и тогда у меня будет время побыть с тобой.
Мезьер проводил Розали к себе в комнату, раздул огонь, чтобы в комнате стало потеплее. Но когда собрался уходить, она бросилась к нему и буквально повисла у него на шее.
– Нет! Нет! Не оставляй меня! Прошу тебя! Прошу! Ты потом сделаешь свой обход! Мне страшно!