Прекрасный игрок
Шрифт:
Я положил руку ей на плечо и легонько тряхнул.
– Ханна.
Она чуть вздрогнула, просыпаясь, но в первую очередь ее взгляд упал на меня, и по сонному лицу расплылась радостная улыбка. Ханна улыбнулась так, словно ничего прекрасней в жизни не видела, и пробормотала:
– М-м-м, привет.
От этой реакции у меня в груди мгновенно потеплело.
– Привет, Сливка.
Застенчиво улыбнувшись, Ханна потянулась, повернула голову и посмотрела в окно. Увидев, где мы припарковались, она испуганно заморгала и села ровнее, опасливо
– Ох! Мы уже на месте.
– Да, на месте.
Когда Ханна вновь обернулась ко мне, в ее глазах мелькнула паника.
– Это будет сумасшедший дом, верно? Я буду пялиться на твою ширинку, и Дженсен заметит, что я пялюсь на твою ширинку, а потом ты уставишься на мою грудь, и это тоже кто-нибудь заметит! А что, если я прикоснусь к тебе? Или… – тут ее глаза широко распахнулись, – если я тебя поцелую?
Накрывший ее приступ паники значительно меня успокоил. Очевидно, чувствовать себя дураками нам полагалось только по очереди.
Покачав головой, я сказал ей:
– Все будет хорошо. Мы приехали как друзья. Мы навещаем твою родню как друзья. Поэтому никаких взглядов в сторону члена или сисек на публике. Я даже запасных штанов с собой не взял, чтобы не было искушения полюбоваться еще одной ширинкой. Договорились?
– Договорились, – с деревянным лицом ответила она. – Просто друзья.
– Потому что мы и есть друзья, – напомнил я ей, не обращая внимания на то, как при этих словах сжалось сердце.
Выпрямившись, Ханна кивнула и потянулась к ручке двери, щебеча:
– Друзья! Друзья, приехавшие ко мне домой на Пасху! Ты скоро увидишь своего старого друга, моего старшего братца! Спасибо, что подбросил меня из Нью-Йорка, друг Уилл, мой друг!
Она со смехом выбралась из машины и направилась к багажнику, чтобы достать свою сумку.
– Ханна, успокойся, – прошептал я, положив руку ей на талию.
Мой взгляд тут же устремился к ее шее и ниже, на грудь.
– Не веди себя как чокнутая.
– А ну-ка подними глаза, Уильям. Лучше начать прямо сейчас.
Я со смехом шепнул:
– Постараюсь.
– Я тоже.
Подмигнув мне, она добавила шепотом:
– И не забывай называть меня Зигги.
Хелена Бергстрем была таким специалистом по радушным объятиям, что могла бы родиться на северо-западе Тихоокеанского побережья. Только ее мягкий, мелодичный акцент и характерные европейские черты лица выдавали в ней уроженку Норвегии. Она радостно приветствовала меня, сначала втащив внутрь, а потом заключив в привычные объятия. Как и Ханна, она была довольно высокого роста. Годы пощадили ее красоту. Я поцеловал ее в щеку и вручил букет, который мы купили на заправке.
– Ты всегда такой внимательный, – сказала Хелена, взяв у меня цветы и приглашая нас внутрь. – Йохан все еще на работе. Эрик не смог приехать. Лив и Роб уже здесь, а Дженсен и Нильс пока в дороге.
Она посмотрела на улицу и нахмурилась.
– Похоже, пойдет дождь. Надеюсь, все успеют к обеду.
Оттарабанить
В груди вдруг заныло от незнакомого желания стать частью этой семьи. Моргнув, я поспешно отвел глаза. Выходные грозили стать весьма странными и без того, чтобы я добавлял свои чувства в общий котел.
Атмосфера в доме осталась такой же, как в прежние годы, хотя Бергстремы и сделали ремонт. Тут было все так же уютно, но вместо серо-голубых тонов, которые я запомнил, теперь преобладали темно-коричневый и оттенки красного, с обитой бархатом мебелью и светлыми, кремовыми стенами.
У входа и по стенам коридора, ведущего в глубь дома, все еще были развешаны жизнеутверждающие цитаты, замаскированные под картины, – так Хелена приветствовала свой американский образ жизни. Я знал, что увижу дальше:
В прихожей: «Лови момент, ликуй, люби!»
В кухне: «Сбалансированная диета – по печеньке в каждую руку».
В гостиной: «Наши дети: мы дали им корни, они дали нам крылья!»
Застав меня за чтением цитаты, расположенной ближе всего к входной двери, – «Все дороги ведут к дому», – Ханна подмигнула мне и понимающе улыбнулась.
На деревянной лестнице, ведущей в прихожую, послышались шаги. Я поднял голову и встретился с взглядом ярко-зеленых глаз Лив. Мой желудок ухнул вниз.
У меня не было никаких причин ссориться с Лив: после нашего краткого романчика я видел ее всего пару раз. В последний раз мы пересеклись несколько лет назад на свадьбе Дженсена, где вполне мило поговорили о ее работе в небольшой коммерческой фирме в Ганновере. Ее жених – а теперь уже муж – показался мне славным парнем. По окончании того вечера я даже не подумал, что нас с Лив объединяет что-то особенное.
Но я ведь не предполагал, что наша интрижка так запала ей в душу. Возвращаясь в Йель после рождественских каникул много лет назад, я понятия не имел, что оставил Лив с разбитым сердцем. Как будто огромный пласт истории моих отношений с семейством Бергстрем переписали заново – со мной в роли безответственного Дон Жуана, и теперь, когда я приехал сюда, до меня неожиданно дошло, что я к этому совершенно не подготовлен.
Пока я стоял неподвижно, словно чурбан, Лив подошла и обняла меня.
– Привет, Уилл.
Я почувствовал, как ее огромный живот прижался ко мне. Лив рассмеялась и шепнула:
– Обними меня, дурачок.
Расслабившись, я заключил ее в объятия.
– И тебе привет. Думаю, тебя уже можно поздравить.
Отступив на шаг, она погладила живот и улыбнулась:
– Спасибо.
В ее глазах вспыхнули веселые искорки, и я вспомнил, что Ханна звонила ей после нашей ссоры и что Лив, вероятно, была в курсе всего происходящего между мной и ее младшей сестренкой.