Прекрасный наркотик

Вайнинг Сизон

— Конечно, — сказал официант, улыбнулся и удалился, чтобы принести их напитки. Продолжая следовать инструкциям Моники, Джосси развернула свою салфетку и положила её на колени. Она держала локти подальше от стола и сидела на своём месте, как будто кол проглотила. Взглянув на меню, она была поражена выбором и ценами.

— Расслабься, Джосси, — подразнил её Тристан, слегка толкнув её ногу под столом.

Она немного расслабилась, интересуясь, заметили ли присутствующие здесь люди, насколько она не подходит для этого места. Выбор был сделан, еда заказана, но разговор не клеился.

Тристан не мог понять, почему ему так легко с Джосси в пределах её квартиры, а здесь она казалась такой недоступной.

Глаза Джосси устремились в сторону бухты, к тёмной сверкающей поверхности с отблесками света на небольших волнах. Лодки возвращались из вечерних вояжей, прорезая толщу воды без малейшего сопротивления. Ни разу, вплоть до этого момента, Джосси не обращала внимание на блестящие линии и изгибы подобных судов, и неожиданно она почувствовала непреодолимое желание нарисовать их на своей чистой салфетке. Она уже заметила, что желание рисовать появляется, когда ей требуется успокоение, но сейчас у неё не было с собой необходимых инструментов, так что вместо этого она начала пить воду маленькими глотками.

Так много людей здесь, и она чувствовала, будто все их взгляды устремлены на неё. Джосси сопротивлялась желанию всмотреться в лицо каждого присутствующего. Она знала, что их нет здесь, её демонов, преследующих её так давно. Это место было слишком изысканным для них, для неё тоже, если быть честной. Как тень, которая преследует её даже во мраке, Джосси всегда преследовал страх столкнуться с приёмными родителями. Она знала, что они всё ещё жили здесь, хотя она постаралась сделать так, чтобы они не могли больше брать к себе детей. Большую часть времени она могла не думать о том, что они жили в том же городе.

— Ты в порядке? — спросил Тристан.

— Да, у меня всё хорошо, — ответила она.

— «У меня всё хорошо» — это самая большая «белая ложь», которую произносят люди.

— Потому что это просто. Обычно, когда тебя спрашивают: «Как ты?», на самом деле вовсе не интересен ответ. Так что все принимают как само собой разумеющееся, что ты говоришь им правду, — сказала Джосси, — И что такое вообще «белая ложь»? Есть ли ещё какие-нибудь цвета у лжи?

— Нет. Это основано на идее о противоположностях. Белое означает хорошее, а чёрное — плохое. Белая ложь безвредная и банальная, она не содержит намерения причинить боль.

— Безвредная. Как сказать. Я произносила подобную ложь сотни раз, и никто не побеспокоился о том, правда ли это.

— Я беспокоюсь, — мягко сказал Тристан.

Джосси подвинулась на своём сиденье, её глаза снова просканировали ресторан и остановились на знакомом лице.

— Я знаю того парня.

Тристан повернулся в сторону главного зала ресторана.

— Которого? — спросил он.

— Официант-азиат со стаканами.

— И насколько хорошо ты его знаешь? — поинтересовался Тристан.

Джосси ухмыльнулась, ей понравилось, как легко он попался на наживку.

— Достаточно хорошо, чтобы знать, что он носит боксеры и ему нравится, когда его шлёпают.

Тристан почувствовал, как гнев, основанный на собственническом инстинкте, закипел внутри, и он сдерживал себя, чтобы не

зарычать, когда этот парень проходил мимо.

— Что-то не так? — спросила она, изображая невинность.

— Нет. У меня всё хорошо, — прошипел он. — У каждого из нас есть прошлое. И неважно, с кем ты раньше спала.

— Хорошо, потому что я не помню и половины из них.

Тристан передвинулся ближе к Джосси, позволяя своей ноге прижаться к её. Под матовой стеклянной поверхностью столешницы она увидела, как его рука проскользнула с его бедра на её и остановилась только около коленки.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Джосси. Это не сработает.

— И что же я пытаюсь сделать?

— Ты пытаешься заставить меня ревновать. Я не пёс, который помечает свою территорию. Мне необязательно спать с тобой, чтобы доказать, что ты моя.

Джосси рассмешило это высказывание. Конечно, он должен переспать с ней. Как иначе кто-либо поверит, что он был с такой девушкой, как она?

— Ты веришь, что люди в большинстве своём хорошие? — спросила Джосси, сменив один тяжёлый разговор на другой.

— Полагаю, это зависит от того, какой человек для тебя является хорошим. Я не думаю, что есть некая генетическая предрасположенность к пониманию того, как быть хорошим человеком. Нацистские молодёжные организации считались угодными богу, террористы-смертники почитаемы сторонниками их дела. Делает ли это их хорошими? Станешь ли ты хорошим человеком в значительной мере связано с окружающей тебя средой, с людьми, которые должны о тебе заботиться и воспитывать, и с обществом.

— Посмотри на моё окружение, на тех, кто должен был заботиться обо мне. Как вообще я могу быть хорошим человеком?

Тристана озадачил её вопрос. Конечно она хорошая. Она всё для него.

— Будда сказал: «Ни огонь, ни ветер, ни рождение, ни смерть не стирают наших добрых дел». Прежде чем ты пострадала от рук тех злых людей, ты жила с двумя любящими тебя родителями. И хотя ты можешь этого не помнить, я верю, что их представления и ценности крепко укоренились в той, кем ты стала.

Джосси смотрела на его руку, всё ещё накрывающую её бедро, его большой палец прочерчивал широкую дугу на её джинсах. Она могла почувствовать жар, исходящий от его ладони, легкое сжатие, когда его пальцы оборачиваются вокруг неё. Было трудно поверить в то, что она хорошая, но она хотела этого. Она хотела быть хорошей для него.

— Тристан, есть то, что ты не знаешь обо мне. То, что…

И как только эти слова были готовы вырваться из неё, появился официант и расставил тарелки с их ужином на столе. Вид и запах принесённых блюд вызвали в ней чувство сильного голода, и она забыла, что хотела сказать.

И как бы Тристан ни хотел, чтобы она открылась ему, это было не то место. Он знал, что Джосси полагала, что сможет отпугнуть его своим прошлым, но она недооценила его преданность.

Они ели в тишине, хотя та и не была неловкой. Атмосфера была мирной и дружеской. У вина был очень насыщенный вкус, и Джосси не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь пробовала настолько вкусную пищу. Её интересовало, что же делают такого с продуктами, чтобы блюда получались настолько вкусными.