Прекрасный возраст, чтобы умереть
Шрифт:
– Вот поэтому-то мы их и не трогали… Нам показалось это слишком простым, чтобы быть правдой. Между тем Кира собственными глазами видела, в каком состоянии вернулась якобы с дачи Люба и каким убитым тоном сообщила Вадиму о том, что Валентины больше нет…
– Да я уж поняла, что она была на месте преступления. Просто, понимаешь, не хочется даже себе признаваться в том, что мы ошиблись. Причем крупно ошиблись.
– Получается, что Наталья Дорофеева встретила в посадках Любу Горшенину. Не уверена, что так уж необходимо теперь составлять фоторобот той женщины
Представляю, когда откроется, что это Люба убила свою сестру, как бледно мы будем выглядеть в глазах всех, кто знает о нашем расследовании.
– Подожди паниковать… А вдруг это вообще какой-то заговор? Подстава? Может, кто-то хочет подставить Любу и придумал всю эту историю с подслушиванием Кирой разговора между Любой и Вадимом? Да та же Пшеничная, чтобы перекупить кафе, чтобы избавиться от Киры, своей подружки, придумала всю эту историю, чтобы арестовали Вадима и Любу… И, может, это именно она была любовницей Вадима? Я вот лично этой Пшеничной бы не доверяла.
– Не знаю, ничего уже не знаю… Не представляю себе, чем мы можем помочь этому Макееву? Где искать Киру? Может, она на самом деле куда-нибудь уехала? Но другой адресной регистрации в стране у нее нигде нет… А ведь она же должна где-то работать, значит, нужна регистрация…
– И все-таки, что, если эту Киру убила сама Пшеничная, чтобы ей никто не мешал выкупить ресторан? – предположила Глафира. – А? Как ты думаешь?
– Не думаю, что из-за ресторана можно убить подругу. Эта Пшеничная, несмотря на свои странности, нервозность какую-то, все равно выглядит вполне благонадежным человеком. И совестливым.
– Значит, надо продолжать ее поиски с помощью Вадима. Если у Макеева не получилось его разговорить, надо бы нам с тобой попробовать.
– Или же проследить за ним… А что, если он ее где-нибудь прячет?
– Нет, Лиза, здесь надо будет действовать похитрее.
– Спровоцировать его, чтобы он, проглотив наживку, которую мы ему подкинем, начал действовать?
– Да. Но перед этим мы должны его найти.
– Лиза, но Кира… Может, все-таки плотнее заняться ее поисками и поднять сводку за октябрь, вернее, за середину октября, не появлялись ли в это время неопознанные трупы…
– Да, конечно, поручу это Денису, пусть займется. Хотя так не хочется в это верить, что ее уже нет в живых.
– Что-то уж слишком много человек пропали: Кира, Вадим, Люба… Предлагаю вечером отправиться к Горшениным и, если никто не появится, вскрыть квартиру…
– Нет, Глаша, квартиру мы вскрывать не будем. Подождем, последим. А там война планы покажет.
18. Декабрь 2013 г.
Михаил Стасевич замывал ворот белой рубашки под краном в умывальнике съемной квартиры, куда приводил своих женщин. Алая помада никак не отстирывалась. В приоткрытую дверь через отражение в зеркале он видел, как девушка по имени Кристина, его новая любовница, надевала черные чулки на свои стройные ножки,
Высокая, яркая девушка с черными волосами и белой кожей. Они познакомились в кафе, неподалеку от места работы Михаила. Он сам подсел к ней за столик, угостил кофе, потом пирожным, затем предложил проводить ее до офиса, располагавшегося рядом с его работой. Кристина работала офис-менеджером, была милой, покладистой девушкой. Ни на что не претендовала, вопросов лишних не задавала, и Михаил получал истинное удовольствие, общаясь с нею.
Обеденный перерыв заканчивался, он должен был возвращаться на работу, да и Кристине тоже пора было.
Он вернулся в комнату, повесил рубашку с мокрым, порозовевшим от помады воротом в шкаф, надел другую, новую, выглаженную, одну из тех, что он приготовил, как и новое белье, специально для таких случаев, сел на кровать, чтобы потянуть еще время, чтобы полюбоваться тем, как она красит свои губки, как пудрит носик. Такая хорошенькая, просто кукла!
И в эту самую минуту, когда он подумывал уже о том, чтобы снова раздеть Кристину и уложить в постель, ему позвонил Андрей Селиверстов.
– Миша, надо бы встретиться всем нам. Понимаю, все заняты, у всех своя жизнь, но пора уже поставить точку в этом деле.
– Какую еще точку? Что ты имеешь в виду? – Стасевич с выражением полного недоумения на лице ушел с телефоном в кухню, прикрыв за собой дверь. – С кем ты хочешь встретиться?
– Говорю же, с тобой, Сашкой, Гришей. Надо поговорить.
– Ну, ладно. Когда?
– Сегодня в шесть я жду вас у себя. Ольга уедет к тетке, та приболела, Оля будет ставить ей банки и останется ночевать. Я купил уже пиво, подгребайте.
– Да что случилось-то? Какую точку ставить?
– Вот приедешь, и я все расскажу, – в голосе Андрея он почувствовал раздражение.
– Ну, ладно. Договорились.
Михаил вернулся в комнату, где Кристина аккуратными движениями тонких пальчиков с накрашенными красным лаком ногтями собирала остатки их обеденного пиршества в салфетку.
– Брось все, я потом уберу, не пачкай пальчики, – Михаил подошел к девушке, обнял ее, поцеловал. – Пойдем, милая. Завтра я позвоню тебе ближе к обеду, хорошо?
Вечером он подъезжал на своей машине к дому Андрея Селиверстова. Он был относительно спокоен, потому что никаких связей с женами своих друзей он никогда себе не позволял. Остальная же его жизнь вообще мало кого касалась.
Он поднялся к Андрею с пакетом, в котором были сушеная рыба, кальмары и вяленая говядина.
– Знаю, что вы все меня считаете жмотом, а это не так! Вот, держите! – Михаил с Андреем обнялись. – Я очень даже хороший!
– Да кто спорит-то, брателло! – появившийся за спиной Андрея Гриша тоже обнял друга, взял у него пакет. – Так рад тебя видеть!