Прелести Кнута

Болотов Дмитрий

Бо запихал варежки за пазуху, взвалил провод на плечо, и они пошли. Рядом со складом начиналась канава. Она не скрывала человека в полный рост, поэтому шли пригнувшись. Нести провод в таком положении было неудобно. Когда канава кончилась, нужно было перебежать открытое пространство в овраг. Это был опасный участок, где их мог заметить патруль. Но Кривой сказал, что в это время патруль здесь не ходит. Собрались с духом и побежали. В овраге стало поспокойнее. Было уже совсем темно и действительно лунно. Вышли из оврага и пошли по голой равнине. Бо испытал странное чувство, впервые он выходил из части ночью, ступая

в неизвестность. Что, если их поймают. Он спрашивал об этом у Кривого. А меня не раз ловили, - невозмутимо ответил тот, - И что?
– Ничего, посидишь на губе, потом отпустят. Сейчас в наряды стали ставить через день, чтобы не ходил, а я все равно!..
– Кривой остановился и замолчал.

– Смотри!
– показал он на светящуюся точку прожектора вдалеке, - Что это?
– Танк или бэтэр. Точка двигалась. Потом стала разворачиваться, и луч заскользил по равнине. Они залегли. Точка медленно приближалась к ним. Бо стало тревожно. Казалось, она движется прямо на них, но потом свернула по направлению к горам и стала удаляться. Еще некоторое время они передвигались ползком, потом встали и пошли дальше.

– Сейчас я зайду на наш пост, ты меня здесь подожди, - сказал Кривой, Зачем?
– За автоматом, - Зачем автомат?
– насторожился Бо, - На всякий случай. Они подошли к проволочному ограждению. Бо остался ждать, а Кривой подлез под проволоку и пошел к часовому. Часовой щелкнул затвором.

– Ты что, это я, Кривой, - замахал руками Кривой. Часовой выругался. Пока зема ждал Кривого, становилось зябко.

– Откуда, зем?
– спросил Бо часового, - С Украины.

Пришел Кривой с автоматом и пошли дальше. Впереди показалась трасса, по которой днем двигались колонны. День в сторону Кабула, день в Союз. Сразу за дорогой серый домик дорожной службы. Возле домика часовой в серой форме. Кривой помахал руками. Часовой заулыбался и тоже помахал.

– Абдулла есть?
– Часовой кивнул. Они зашли.

Внутри было тесновато и воздух спертый, зато тепло. Запах шел пряный, не как от наших людей. Бо как-то работал у трубачей с одним духом, и тогда учуял, что духи пахнут иначе. Каким-то благовонием, которое они, наверное, используют вместо одеколона.

Духов было несколько, и они явно обрадовались Кривому. Он издавал радостные приветствия, а они улыбались, трясли ему руку и обнимали. Он сразу сел среди них и стал говорить без умолку. Бо не знал, как себя вести. Он тоже поздоровался со всеми, сел немного в сторонке и стал слушать, смотреть и ждать. Судя по тому, как духи реагировали на речь Кривого, они неплохо понимали по-русски, но хуже говорили, а Кривой употреблял некоторые их слова и вел себя столь непринужденно, что трудностей в общении у него не возникало никаких.

Бо немного успокоился после ночного волнения, но теперь его начинало тревожить, что Кривой как будто забыл о нем и о деле, ради которого они пришли. Он подошел к Кривому, нагнулся к нему и спросил.

– Погоди, - шепнул ему Кривой, - надо посидеть, поговорить, - и продолжал в том же духе.

Забили косяк. От косяка Бо отказался, только дернул разок из вежливости, но стоял такой кумар, что поневоле обкуришься. Лицо расплылось в улыбке, и Бо попытался заговорить с ближайшим к нему духом, тоже сидевшим в сторонке. Но тот только улыбался в ответ, и потому и сел в стороне, что

по-русски совсем не говорил. Но они хотя бы обменялись именами, хотя его имени Бо не запомнил.

Забили второй косяк. Бо всерьез обеспокоился, что теперь дела вовсе не будет, и все ночные страхи оказались напрасны. Кривого совсем развезло, и вместо слов он теперь бессвязно смеялся.

– Кривой, не пора?
– потряс его Бо за плечо, - А сколько время?.. О! Да, пора... пошли, - встрепенулся Кривой, с помощью Бо поднимаясь на ноги. Бо возмутился: А провод? Варежки?
– Ах, да... Абдулла, он товар принес... Покажи ему, только быстрей, - Бо стал доставать из-за пазухи варежки. Абдулла взял их и стал смотреть. Бо с надеждой смотрел на Абдуллу.

– Ну что?
– торопился Кривой. Абдулла кивнул и показал два пальца. Бо посмотрел на Кривого, - Он берет, за двести, - Двести?.. Это же совсем дешево, четыреста!
– Бо показал Абдулле четыре пальца. Абдулла покачал головой и протянул Бо варежки. И вообще хотел уже уйти. Бо поспешно протянул ему варежки назад, - Ладно...
– и достал из-за пазухи еще одни. Абдулла что-то объяснил Кривому, чего Бо не понял.

– Он берет две по стопятьдесят, - Что-о?
– Бо опешил и растерялся, - Ну пусть даст хотя бы триста пятьдесят за все...

Бо уже не понимал, что происходит. Он только чувствовал, что сейчас наступит рассвет, и их поймают.

– А провод еще, - Провод остался в прихожей. Абдулла посмотрел на провод и что-то объяснил Кривому, - А, - засмеялся Кривой, - провод у них не берут. Думают, они его со столбов снимают.

Бо стало по-настоящему обидно. Зачем же он его пер? Абдулла объяснил, наверное, чтобы утешить, что если бы провод был в изоляции, то он бы его взял.

Абдулла отсчитал деньги и вышел их проводить. Новый часовой зябко переминался с ноги на ногу. Бо тоже стало знобить, а Кривого пошатывать. Уже светало. Абдулла улыбался им вслед. Как только они перешли трассу, Бо отшвырнул провод в придорожную канаву. Пошло все... Больше он с Кривым не пойдет. Накопит с получки, и купит какой-нибудь дипломат. А парадку ему выдадут. Не могут не выдать. Он возмутится!

Чики-чики.

В Хумри к ним сразу приступили деды, и первое, что они услышали: Духи, вешайтесь! А Бо с другим сержантом подозвал Юра Жилин: Ну, мужики, смотрите... Вы должны за духами смотреть, чтобы все было чики-чики. Ну а если что не так, пеняйте на себя...

И еще один невысокий сантехник-башкир (сантехникам духов не прислали) пристал к Бо: Ты че, обурел?! Счас пизды получишь, - и толкал его в грудь.

Но все обошлось. И дальше все пошло ничего. Духи по-очереди заступали в наряд, убирались в палатке, ходили на заготовки в столовую, приносили дембелям пайки.

Вскоре дембеля ушли, стало поспокойнее. Всякое, конечно, бывало. Если Юра Жилин бывал сильно не в духе, заставлял отжиматься в палатке от пола, или на складе бегать туда и обратно. Неприятно и унизительно, конечно, но это был редкий случай. Стало ясно, что то, как к ним приступили в первый день, было, в общем, для отстрастки, и не так страшна эта дедовщина.

И вот провинился Ильяс. Его где-то не было. С утра, когда надо делать уборку и идти на заготовку. Все были, а его не было. Наверно, он затихарился нарочно, чтобы его не припахали. Потом он появился.