Прелестная лгунья
Шрифт:
– Но это же просто смешно! – воскликнула она. – Ты меня совсем не знаешь! Я никто! Я никогда не соглашусь на твое предложение. Я буду работницей в твоем доме, как и сотни других слуг.
– Откуда тебе известно, сколько их? Ты что, все утро считала?
– Нет, но это огромный дом. Стоило мне только поднять глаза, как каждый раз я видела перед собой готовых услужить мне лакеев и горничных. И всегда разных!
– Но ты все-таки двоюродная сестра моей жены, – пожал плечами Ричард. – У тебя нет других родственников, кроме дяди, которому даже неизвестно о том, что ты вернулась
– Я не предполагала, что ты так все поймешь, – вздохнула Эванжелина. – Но я не могу принять твое предложение, прости, пожалуйста.
Он отвернулся от нее, и у девушки сразу появилось чувство, будто он вышел из комнаты. Он словно обдал ее холодом.
– Ты только подумай, – вновь заговорил герцог, – если в моем замке поселится хорошенькая кузина, то все мои знакомые позеленеют от зависти. К тому же именно на таком отношении к тебе настояла бы моя мать. Может, тебе это и не по нраву, но, боюсь, другого выхода нет. Как только ты устроишься, я привезу сюда свою мать. Не важно, в качестве кого ты будешь жить в замке – кузины или гувернантки, но рядом с тобой должна быть женщина. Для соблюдения приличий. Мы же не можем опорочить твою репутацию, поэтому я не смогу остаться с тобой в одном доме, – заключил он. – Да, как только ты немного обживешься, я попрошу мать приехать, хотя ее здоровью вредит морской климат.
– Но я была замужем, так что тебе не о чем тревожиться. Ты просто устал от меня и от этого разговора.
– Я устал? Не думаю, – удивился Ричард. – Ты полагаешь, мне не о чем тревожиться? Учитывая то, что ты наполовину француженка, я могу сказать, что твое возражение по меньшей мере спорно, если не сказать нелепо. Где же хваленый французский здравый смысл, мадам? Ведь ты наверняка собираешься когда-нибудь еще раз выйти замуж. Поэтому позволь заметить, что твоему будущему супругу будет нелегко совладать с тобой.
– Я вовсе не собираюсь замуж еще раз, – возмутилась Эванжелина. – Я хочу сказать, что ты не должен тащить сюда свою мать только из приличия, тем более если она плохо себя чувствует рядом с морем. Я не более чем бедная родственница. И никому нет дела до моей репутации.
Даже не взглянув на Эванжелину, герцог нахмурился.
– Ну хорошо, – кивнул он. – Примерно через месяц Эдмунд доконает тебя. Вот когда ты будешь готова голову ему оторвать, тогда и приедешь в Лондон. Обещаю, что тебе не придется, выходить замуж за человека, который не будет тебе нравиться.
– Я не захочу уезжать из Чеслея, – настойчиво повторила Эванжелина.
– Что ж, посмотрим, – пожал плечами Ричард. – Вытащив из жилетного кармана часы, он посмотрел на время. – Уже поздно. Не исключено, что ты так резка в суждениях от усталости.
– Ну да, только из-за того, что у меня иные представления о жизни, вы считаете меня глупой, ваша светлость, – язвительно проговорила девушка. – Господи! Кажется, я оскорбила тебя? Прошу прощения. Так ты позволишь мне остаться в замке? Разрешишь стать гувернанткой Эдмунда?
– А знаешь, – заговорил герцог, – я еще в жизни не
Девушка посмотрела ему прямо в глаза:
– Я считаю, что ты почти.., всемогущ. Ты человек, все желания которого мгновенно исполняются, достаточно лишь щелкнуть пальцами. Короче, благодаря здоровью, титулу, общественному положению, ты можешь позволить себе все, что угодно. Да, тебе все дозволено! – горячо сказала она.
– В общем, я человек, не заслуживающий особого уважения, – кивнул Ричард.
– Нет, я всегда уважала вас, ваша светлость, – не раздумывая ни секунды возразила Эванжелина. – Думаю, вы очень добры. Да и как я могу думать иначе? – Повернувшись, девушка направилась к дверям, но, взявшись за ручку, она на мгновение замешкалась и бросила через плечо:
– В конце концов, разве не ты позволил бедной кузине поселиться в своем замке?
– Я смотрю на вещи иначе, – спокойно возразил Ричард. – Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что приехала сюда.
– Нет, об этом не беспокойся, – усмехнулась Эванжелина и быстро вышла из гостиной.
Ее слова удивляли. Пожав плечами, он направился в библиотеку. Через час герцог решил, что, пожалуй, отложит на недельку отъезд в Лондон, чтобы убедиться, что Эванжелина сумела поладить с Эдмундом.
Глава 8
…Дождь лил стеной, канава перед зданием из темно-серого камня наполнилась водой. А там, внутри, она слышала лишь гулкое эхо своих шагов, отдававшееся от каменных стен. Еще никогда в жизни Эванжелина не испытывала такого страха. Один из двух мужчин затолкнул ее в крохотную узкую комнатенку. Под единственным окном, расположенным почти под потолком, сидел невероятной худобы молодой человек. Он походил на монаха в келье. Перед ним стоял очень старый, покосившийся стол, на котором ничего не было. Молодой человек медленно поднялся, ни на секунду не отрывая от нее глаз. Он был в черном засаленном, вонючем камзоле и штанах.
Подойдя к Эванжелине, он взял ее подбородок своими длинными тонкими пальцами и приподнял лицо девушки вверх. Она попыталась вырваться, но один из двух бандитов вывернул ей руку за спину и шепнул на ухо:
– Или вы будете стоять спокойно, мадемуазель, или я сломаю это прелестное крылышко.
Пальцы на ее подбородке сжались крепче, а затем молодой человек неожиданно выпустил ее и кивнул головой на стул.
– Сядь! – приказал человек в черном.
Эванжелина села. А что ей оставалось делать? Она хотела спросить, что с отцом, но слова замерли у нее на губах. Зачем они привезли их в Париж? Еще никогда в жизни ей не было так страшно.