Прелестная лгунья

Коултер Кэтрин

– Ясно… – протянул Ричард. – Но тебе ведь понравилось смотреть на.., нас, не так ли?

– Разумеется. Видишь ли, я выросла в провинции, а там такое купание – обычное дело.

Ричарду было известно, что он отлично сложен – как и его отец. И он, следуя отцовской традиции, занимался боксом, а потому был подтянутым и сильным.

– Мне бы тоже понравилось, – заговорил герцог, подмигивая Эванжелине, – если бы я проходил случайно мимо пляжа, а ты бы вдруг обнаженной вышла из моря.

Эванжелина онемела. Ей и в голову такое не приходило! Она – воспитанная молодая леди, которая никогда не делала ничего предосудительного!

Впрочем… С того мгновения как они встретились, ей то и дело хотелось прижаться к нему и впиться в его губы долгим поцелуем.

Девушка подумала, что герцог, как обычно, поддразнивает ее, но, подняв на него глаза, она увидела, что его лицо стало задумчивым.

– Знаешь, Эванжелина, – мягко проговорил он, – тебе надо вернуться в замок, Я постараюсь убедить Эдмунда, что не стоит с восторгом рассказывать каждому встречному о том, что его тетушка видела, как он с папой купался в море.

Эванжелина покосилась на воду, а затем перевела взгляд на герцога.

– Даже не верится, что я это сделала, – прошептала она пересохшими губами.

– Что сделала?

– Ты прекрасно знаешь, что именно! Я стояла здесь и смотрела на тебя! Тебе это известно! И еще прошлая ночь… Но поверь, я не такая… Не знаю, что на меня нашло. Прости, пожалуйста. Я сама не своя, не понимаю, в чем дело… Я не должна так вести себя, ох, это все так сложно!..

Повернувшись, она быстро пошла вверх по тропинке, ни разу не обернувшись назад.

* * *

Эванжелина спускалась к обеду. Повернув за угол парадной лестницы, она услышала, как миссис Роули говорит управляющему:

– Я буду скучать по его светлости, мистер Бэссик. На этот раз он приезжал совсем ненадолго. Интересно, почему это ему вдруг срочно понадобилось в Лондон? Да еще в пятницу? Всего три дня осталось!

Бэссик что-то ответил экономке, но девушка не смогла разобрать его слов, зато когда миссис Роули заговорила вновь, ее голос звучал ясно, как колокольный звон в погожее воскресное утро:

– Я уж понадеялась было, что после приезда мадам его светлость решит задержаться здесь подольше.

– Что ж, его светлость никогда не делает того, что от него ждут, – заявил Бэссик.

На этот раз Эванжелина четко услышала его. Когда она спустилась вниз, миссис Роули и Бэссик с улыбкой смотрели на нес. В глазах экономки застыл немой вопрос. Эванжелина знала, что герцог должен был уехать, но в пятницу!.. Это так скоро! Впрочем, без него ей станет легче. Однако почему он решил покинуть Чеслей?

– Добрый день, мадам, – поклонился Бэссик.

– Сегодня нет нежданных гостей? – спросила девушка.

– Я бы не удивилась этому, – заявила миссис Роули. – Конечно, леди Пемберли чудесная женщина, только уж слишком навязывает всем свой образ жизни. Не то что леди Шарлотта, мамочка Роана Каррингтона. Она так мила, что все стараются угодить ей или хотя бы просто посмотреть на нее, потому что уж больно она хороша собой.

– Насколько я понял, – степенно вымолвил Бэссик, – леди Шарлотта еще очень увлекается кошачьими бегами.

– Но это же замечательный вид спорта, мистер Бэссик! Однако, боюсь, даже среди его любителей вспыхивают скандалы, – покачала головой миссис Роули. – И мошенничество им не чуждо.

– Мошенничество? Среди любителей кошачьих бегов? – недоуменно переспросила Эванжелина.

– Да, – важно кивнул Бэссик. – Везде, где

дело касается денег, вертятся люди, старающиеся обмануть других. Правда, проводились расследования и многие случаи мошенничества изобличены.

– Даже стыдно, что кошки не могут бегать просто ради развлечения, – проговорила миссис Роули, стряхнув что-то со своего бледно-розового платья.

Интересно, подумала Эванжелина, утром экономка была в этом же платье? Как ни странно, она точно не помнила.

– Я слышала, вы говорили об отъезде герцога? – спросила девушка.

– Да, мы так огорчены, – заявила миссис Роули. – Мы-то надеялись, что на сей раз он подольше побудет в Чеслей-Касле. – Помолчав, она улыбнулась. – Впрочем, когда все сказано и сделано, никто не знает, что будет дальше. Ах, как вам идет этот зеленый цвет, мадам! Вижу, Дорри убрала с подола все оборки. А вот покойная герцогиня очень любила всякие там оборочки и воланы. И не желала даже слышать о том, что они портят платье.

Эванжелина кивнула, вспомнив, что Хоучарду все было известно о Мариссе и ее пристрастиях в одежде. Он сказал ей:

«Вам не придется долго носить эти оборки, мадемуазель. Вот увидите. Да, его светлость велит отдать вам тряпки его умершей женушки. – Он зловеще ухмыльнулся. – А потом, разумеется, захочет, чтобы вы заплатили ему за это, – мужчины его происхождения всегда так себя ведут. Ты будешь делать все, что он захочет, чтобы он и не заподозрил, зачем ты на самом деле явилась в его дом! – Он помолчал, потерев подбородок длинным белым пальцем. – Вот только я боюсь, как бы вы не потеряли от него голову, мадемуазель. Конечно, с моей стороны глупо беспокоиться об этом, ведь ваш отец здесь, у нас, к тому же он и так одной ногой в могиле, но я отдаю себе отчет в том, что от такого мужчины, как наш герцог, женщины сходят с ума. Право же, не понимаю, в чем дело, ведь он – англичанин, а все англичане – невежественные болваны. Однако, как бы там ни было, вам придется следить за собой, мадемуазель. – Он опять нехорошо ухмыльнулся. – Понадобится – раздвинешь перед ним ноги, крошка, при необходимости станешь нашептывать ему на ухо всякие нежности, но все время, слышишь, все время будешь помнить обо мне, о том, что дуло моего пистолета упирается в висок твоего папаши!»

Эванжелине пришло в голову, что было бы лучше, если бы Ричард уже уехал. Да, Хоучард, как всегда, прав: она еще никогда не встречала такого мужчины, как герцог. Больше того, она и не предполагала, что подобные мужчины вообще существуют. И он ненавидел Наполеона. А она… Она скоро станет еще хуже, чем Эджертон.

Встретившись с герцогом в столовой, девушка все еще думала о западне, в которую ее загнали. Но, сколько она ни силилась, она так и не могла найти ответа на вопрос, что можно сделать для того, чтобы не предавать Кларендона, не предавать свою страну.

Ричард стоял у своего стула во главе стола, на его губах играла легкая усмешка. Девушка хотела улыбнуться ему в ответ, но чувство вины так терзало ее, что на лице оставалось лишь выражение отчаяния и боли.

Озорной огонек в глазах герцога немедленно потух.

– Что случилось? – встревоженно спросил он. Эванжелина нерешительно подняла голову.

– Почему ты спрашиваешь? – удивилась она. Господи, неужто ее лицо выдало правду? Если это так, то она не сможет выполнить задания, а значит, подставит отца под пулю Хоучарда.