Прелестная наездница

Боумен Валери

Спустя несколько мгновений Эван вышел из комнаты, в отчаянии подумав о том, что надежды на выздоровление Филиппа остается все меньше. Он по-прежнему не разговаривает, не выходит из комнаты. Как, скажите на милость, убедить его спуститься в конюшню и сесть на коня?

Эван потратил на Алабастера целое состояние. Стоило ли? Сможет ли животное помочь Филиппу вернуться к жизни? Или все же раны друга больше физические, чем душевные? Только время покажет. Было, однако, и еще кое-что: личность этого человека окутывала тайна, и никому не полагалось знать о его местонахождении.

Глава 8

Тея

пониже натянула на лоб картуз, собираясь спрыгнуть с небольшого пони, на котором ехала под покровом ночи в имение лорда Клейтона. Хвала небесам, сегодня светила полная луна, а то бы пришлось пробираться туда в кромешной тьме.

Мэгги была единственной, кто знал, куда отправилась Тея. Они долго спорили, когда девушка поделилась с подругой намерением прокрасться в конюшню Клейтона, да еще и в полном одиночестве, ночью, переодетой мальчишкой, но в конце концов упрямая Тея настояла на своем. Никакой кареты. С какой стати бедный мальчишка заявится туда в карете? А вот пони – то, что надо.

Конечно, Мэгги пыталась предостеречь хозяйку, задав множество весьма разумных вопросов вроде: «А если вас поймают? А что, если охрана начнет стрелять?» Ничего не действовало. Тогда Мэгги вынесла вердикт: «Если вас поймают или подстрелят, то имейте в виду: именно это вы и заслужили».

Тея отрезала: «Да не надо обо мне беспокоиться, все будет хорошо». Теперь, оказавшись на землях Клейтона, она уже не чувствовала такой уверенности и впервые усомнилась в успехе задуманного.

Тея тряхнула головой и поправила картуз. Все уже зашло слишком далеко, так что назад пути нет.

Почти неделю Мэгги потратила на шитье одежды для тайной вылазки Теи. Когда все было готово, девушка подождала еще несколько дней, до полнолуния, чтобы можно было спокойно ехать верхом. Вся эта затея была опасной и рискованной, но очень уж ей хотелось увидеть своего коня!

Она соскользнула с пони и привязала его к дереву. Прежде чем решиться на эту вылазку, она основательно изучила имение лорда Клейтона, к своему восторгу обнаружив в отцовской библиотеке карту округи. Небольшие участки, не отмеченные на карте, Теодора заполнила благодаря визитам к соседке, старой леди Мейфезер, которая знала в Девоне всех и вся и с готовностью делилась сплетнями с каждым, кто имел терпение ее слушать. Она любила Тею, а самым лучшим во всем этом было то, что лорд Мейфезер и граф Блэкстоун много лет были в ссоре и практически не общались, то есть леди Мейфезер вряд ли могла рассказать отцу Теи о том, что девушка заходила к ней и очень интересовалась имением лорда Клейтона.

Благодаря карте и сведениям, полученным от разговорчивой старой леди, Тея тщательно рассчитала расстояние от главной дороги до хозяйственной части имения. Оказавшись на чужой территории, она старалась скрываться под деревьями, окаймлявшими северную ее часть, и держаться в стороне от главной дороги.

Укрывшись за деревом, Тея всмотрелась в даль, за луг, и выдохнула. Конюшня находилась именно там, где она и предполагала, хвала небесам. По ее оценке, бежать до нее не больше мили, если между деревьями, и легкой трусцой. Тея пустилась в путь, радуясь, что не зря упросила Мэгги сшить черную одежду, которая незаметна даже при полной луне.

Ей потребовалось не больше четверти часа, чтобы

добраться до конюшни. Тея прижалась спиной к деревянной стене огромного строения, пытаясь отдышаться, а когда дыхание стало ровным, прислушалась. Прохладный ночной воздух отозвался полной тишиной: лошади и грумы наверняка крепко спят.

Она прокралась вдоль стены и оказалась возле первых ворот – разумеется, запертых. Но это ожидаемо. Оглянувшись, Тея увидела деревянный ящик из-под молока и подтащила под окно, что рядом с воротами, потом забралась на него и как можно бесшумнее толкнула раму.

К ее огромному облегчению, она поддалась и поползла вверх. Не заперто! Это настоящая удача. Упираясь ногами в стену, Тея подтянулась и села на подоконник. Давая глазам время привыкнуть к темноте конюшни, посидела, а когда убедилась, что опасностью не пахнет, спрыгнула внутрь и ловко приземлилась на утрамбованную землю. Медленно выпрямившись, Тея огляделась, не напугала ли лошадей и не разбудила ли грумов. Немного подождав, но ничего подозрительного не заметив, она решила, что ей ничто не угрожает и можно идти дальше. Луна светила в окна на дальней стене конюшни, и ее света вполне хватало, чтобы разглядеть огромное помещение. Конюшня лорда Клейтона и вправду впечатляла. Ее определенно проектировал знающий человек. Стена для седел и прочего снаряжения, наковальня для кузнеца, широкие ворота, веревки, вилы, бочки с водой. На втором этаже, по словам леди Мейфезер, спят грумы.

Конюшня в Блэкстоуне тоже очень неплохая, но с этой, конечно, не сравнить. Тюки свежего ароматного сена лежали вдоль стен и свисали со стропил, а таких просторных денников она никогда не видела. Вокруг такая чистота, что хоть званые обеды устраивай. Пахнет кожей, сеном и лошадьми.

Можно много чего сказать про лорда Клейтона, но о лошадях он определенно заботится очень хорошо.

Тея сделала несколько осторожных шажков к центру конюшни. Сердце ее отчаянно колотилось: ведь ее любимый Алабастер где-то здесь. Но где? Она пошла вдоль денников, заглядывая в каждый.

В первом стояла гнедая кобыла с пятнами на носу и длинными мягкими ушами, которые подергивались в прохладном ночном воздухе; во втором – английский чистокровный темно-бурый жеребец, явно предназначенный для скачек; в третьем деннике разместился один из самых великолепных жеребцов серой масти, каких Тея когда-либо видела. Три следующих денника занимали серые красавцы, которые походили друг на друга и наверняка обошлись лорду Клейтону в немалую сумму. У виконта явно хорошие доходы.

Тея медленно пошла дальше. Все лошади были великолепны: чистые, ухоженные, мускулистые, с восхитительными гривами, но Алабастера она не увидела и начала волноваться. Что, если его разместили где-нибудь в другом месте?

Остался всего один денник, самый большой в дальнем конце ряда, и там она увидела очертания крупного животного. Конь в лунном свете был великолепен: это он, ее Алабастер. Она узнала бы его где угодно, даже в полной темноте.

Когда Тея подошла к деннику, конь фыркнул. Учуял ее? Узнал ли? Девушка с трудом сглотнула, слезы обожгли глаза. Наконец-то. Вот он, ее конь. Ее мальчик. Пусть он был жеребенком, когда она видела его в последний раз, но все равно узнала бы где угодно, и, похоже, он ее тоже помнит.