Преломляя свет

scullymurphy

Спустившись по знакомой улице, он заметил кофейню. Глядя на приветливые окна и оживленные столики по пути, Драко едва смог вынести тот факт, что Гермиона не выйдет на улицу, распахнув дверь, и не возникнет у него за спиной, одарив поцелуем и смехом. Или что он никогда не посетит ее здесь снова, не соблазнит, заставив покраснеть в ожидании клиента.

Он отвел взгляд, нахмурившись.

Он выпьет кофе в другом месте.

Заприметив участок в тени, Драко припарковал байк и медленным шагом двинулся к площади, рассматривая под ногами потертую временем брусчатку. Он направлялся в книжный,

чтобы забрать оставшийся там роман — Гермиона посоветовала его еще несколько недель назад, и Драко надеялся, что он послужит достойным отвлечением на ближайшие пару дней пребывания в убежище. Губы сложились в слабом подобии улыбки. Может, они смогут обсудить ключевые моменты и темы сюжета, когда снова увидятся.

Улыбка погасла.

Если увидятся.

В поле зрения мелькнул ресторан, и Малфой перевел взгляд. Он почти смог увидеть их в тот самый вечер, когда они впервые поужинали вместе за столиком под деревом: веселящегося Тео и слегка коварную Лаванду, Гермиону, с подозрением смотрящую на Драко, и себя самого, уже тогда отчаянно пытающегося пригубить внутреннее влечение к ней.

Почему он потерял столько времени, борясь с собственными чувствами?

Малфой покачал головой, засунув руки в карманы. Он помнил причины своего поведения, но больше не мог понять их. То, что было между ним и Гермионой теперь казалось неизбежным, и его попытки избежать этого — тщетными. И даже несмотря на то, что страх никуда не ушел, он был ничем по сравнению с тем, что у них было. Ничем по сравнению с любовью.

Теперь он это знал, и ни на что бы не променял.

Драко пнул попавший под ноги камень, покидая площадь и задаваясь вопросами. Он гадал, что уготовило для них будущее. И ненавидел большинство вариантов.

Подойдя к книжному, Малфой открыл дверь и поздоровался. Некоторое время он стоял на месте, болтая с Агатой о своих ложных планах и своей ложной жизни, пока пытался заплатить за книгу, а она настаивала на том, чтобы он принял ее как подарок.

Салазар…

Что если ему и правда не пришлось бы делать ничего иного, кроме как уехать в магловский университет? Или просто закончить седьмой курс? Что если бы жизнь была настолько нормальной и простой?

Малфоя охватило знакомое чувство несправедливости всего происходящего, и он решил поторопиться, поцеловав пудровую щеку Агаты и сказав «ciao», прежде, чем она успела бы заметить горечь или же слезы в его глазах. Он сморгнул их, покинув магазин, и все, чего желал — это продолжать идти, делать хоть что-то. Идея посидеть за ужином в задумчивом одиночестве теперь казалась совершенно непривлекательной.

Ноги быстро привели его обратно на площадь, и он не заметил, как, перейдя ее, уже поднимался по до боли знакомой улице. Это случилось незадолго до того, как он оказался напротив ее дома.

Драко посмотрел на солнечный фасад, коснувшись в кармане куртки связки ключей — именно ему досталось по одному от каждого, кто уехал. Окна третьего этажа мутнели в бликах раннего вечера подобно ослепшим глазам. Будто бы со знанием того, что ее там нет, они становились пустыми и безжизненными.

Направлялся ли он сюда все это время?

Вероятно.

Хотя ему, вероятно, стоило продолжить прогулку.

Стоило придерживаться изначального плана, включающего в себя ужин на площади и ничего более. Затем вернуться на виллу, поплавать и лечь пораньше перед тем, как наступит следующая, ужасающая часть его жизни.

Но нет.

Потому что он уже дернул за ручку главной двери, поднялся на третий этаж, минуя по паре ступенек за шаг, открыл входную дверь и вошел в квартиру.

Прошло немало времени с тех пор, когда ему было под силу воспротивиться чему-либо, непосредственно связанному с ней.

Малфой захлопнул за собой дверь и замер в мертвой тишине. Воздух был теплым и окутывающим, навевая ощущение, будто бы мог наблюдать — будто квартира была живой, но пребывала в спячке, ожидая новых обитателей.

Драко огляделся. Каждая поверхность была чиста, вокруг царил порядок и витал легкий аромат лимона. И со слабым подобием улыбки Малфой узнал в нем магловское чистящее средство.

Он прошел вперед, проводя ладонью по спинке дивана, пока рассматривал кухню. Там тоже все было чисто и прибрано. Только радио больше не играло, и чайник не бурлил. Хотя нечто в характере света заставило его вернуться к воспоминанию… как в один солнечный день он сидел за столом и смотрел на Гермиону, стоящую за стойкой. Она добавляла зерна в кофеварку, громко смеясь и пересказывая ему что-то, что сказала Лаванда. И когда она попыталась пройти мимо, он потянулся, чтобы обнять ее, притянуть к себе и поцеловать. Вкус ее губ был подобен миндальному печенью, что они ели.

Его взгляд вперился в пол.

Все было прекрасно. И ощущалось так, будто происходило с кем-то другим.

Вдохнув в попытке подавить давящее чувство в груди, Малфой покинул кухню, бездумно шагая по коридору и по-прежнему не отдавая отчет собственным действиям.

Он добрался до двери в ее спальню и остановился.

Сможет ли он войти туда, где воспоминания были самыми неизгладимыми и приятными?

И он снова не смог воспротивиться, он был бессилен, когда пальцы легли на ручку двери и без заминки открыли ее.

Здесь не пахло лимоном.

Нет.

Здесь по-прежнему оставались следы ее присутствия. Аромат, который пробудил не только образы, мгновенно заполнившие сознание, но и чувства, и желания. Он не двигался с места, и, закрывая глаза, вспоминал первую ночь, дождливый день, последний вечер. Затем, пройдя к кровати, сел на край и оперся локтями на колени.

Как ему удастся сделать это?

Как ему сделать хотя бы шаг, после которого еще один, и так, пока это место не останется позади? Пока он не шагнет в свою новую жизнь и не продолжит идти навстречу опасности, страху и скорби?

Что если он просто уйдет? Найдет способ добраться до Гермионы и заберет ее с собой? Они могли бы спрятаться в какой-нибудь далекой части этого мира под чарами или же без них.

Однако, нет. Он знал, что она никогда бы не согласилась. И не думал, что сам смог бы. Больше нет. Что-то изменилось. Нет, он не преисполнился благородством за одну ночь. Просто теперь он знал, что не сможет жить в мире, в котором она никогда не будет в безопасности, в котором их никогда не примут и не будет для них места.