Прелюдия падшего Ангела
Шрифт:
Сколько прошло времени с тех пор, как Нуаршан повесил трубку — не знаю. Время сейчас было крайне относительной величиной. Оно то растягивалось и казалось бесконечным, то снова сжималось как пружина…
Внезапно моё тело обдало волной холода, и чьи-то горячие ладони, обхватив моё лицо, повернули к себе:
— Крошка… да что с тобой? — простонал Нуар и, резко отодвинув кресло, одной рукой, потому что я не видела, как он дергал за рычаг, аккуратно взял меня на руки. — Что ты тут делаешь и почему
Мужчина меня куда-то понес, а я схватилась за ворот его футболки, но, открыв рот, так и не смогла произнести ни слова и, уткнувшись в его грудь лицом, уже тихонько заплакала. В его объятиях, на его руках меня неожиданно отпустило, истерика отошла, и остались только тупая боль и бесконечная тоска.
Кое-как открыв дверь своей машины, он усадил меня на пассажирское сиденье и, снова обхватив мое лицо, уже приказал:
— Говори! Сейчас же!
Мой разум откликнулся на яростный приказ мужчины, и я смогла, заикаясь, пробормотать:
— Витя… он… умирает…
— Это не я, — сразу ответил он, погладив меня по щеке.
— Я… я зна-а-аю… Его избили и у него… пере… передозировка-а… — я протянула руки, ища у Нуаршана защиты, утешения, и он не отказал мне в этом. Мужчина крепко обнял меня, прижав к себе, и одной рукой погладил по спине, второй — едва заметно провел по волосам.
— Ты что, ещё его любишь?
— Нет! — выпалила я без раздумий, чуть не задохнувшись от злости. — Ненавижу! Я его ненавижу!
— Может, тогда ты хочешь, чтобы он умер?
— Нет!
— В чем тогда причина твоих слез? Чего же ты хочешь?
— Потому что дура-а-а! Потому что мне его и жаль, и убить хочется! И… не могу простить того, что он сделал… и хочу забыть это, как страшный сон! Ненавижу! Я не никакая! Я — Мила!
— Почему ты должна быть никакой? — он прикоснулся губами к моим волосам.
— Он так сказал! Ненавижу! Шесть лет… шесть лет, получается, он мне врал? Зачем… зачем…
— Поплачь, крошка. И…
— Забудь? — со смешком прохрипела я.
— Верно. Забудь. Ты точно усвоила главный жизненный девиз, — Нуаршан тихонько рассмеялся.
— А вы сами-то придерживаетесь этого девиза?
— Практически всегда. Но есть такое, что, увы, даже я не могу забыть.
— И что вы не можете забыть? Как вы с этим живете?
— Что? Возможно, когда-нибудь я тебе и расскажу, но не сейчас. Сейчас ты мне вот что лучше скажи, — он отодвинул меня от себя и, приподняв немного подбородок, посмотрел в глаза. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с твоим мужем? Что именно ты хочешь для него?
— Чтобы его вылечили, — прорычала я яростно, — и он жил долго и мучился. И чтобы больше его никогда не видеть и не слышать о нем ничего. Чтобы он исчез из моей жизни. Навсегда!
— Я тебя понял, — он погладил меня по голове и,
— Да! — и уже тихо добавила: — Извините… И спасибо вам.
— Молодец, что позвонила. Я сейчас вернусь, — сказал он мне в ответ и закрыл дверь.
Набрав чей-то номер, он прижал телефон к уху, подошел к моей машине, вытащил ключи, мою сумочку и смартфон и, когда он сел на водительское сиденье, протянул все это мне, продолжая говорить:
— Да. Именно. Деньги вам в течение часа поступят на счет. Всё верно… Да… — Нуар завел машину. — Верно, и чтобы его переправили в… Россию. Название города и адрес я вам скину чуть позже. Ок. Договорились.
Отдав мне и свой телефон, мужчина пристегнулся, и машина плавно тронулась.
Когда мы выехали на шоссе, он глухо произнес:
— Его вылечат и завтра же отправят обратно. Ты о нем больше никогда не услышишь. Обещаю.
— С-спасибо, — слезы, что уже высохли, снова готовы были политься из глаз, только теперь не от горечи или внутренней боли, а от благодарности к этому мужчине. Но именно из-за глубочайшей благодарности я и не расплакалась.
— Забудь.
— Но как такое можно забыть? Вы столько сделали для меня… и я никак не могу понять, почему вы мне помогаете постоянно… Не понимаю!
— А разве тебе нужны какие-то объяснения? Для чего они тебе?
— Знать. Просто знать причину.
— Просто знать причину? Ну считай меня тогда альтруистом, — Нуаршан пожал плечами. — Может, мне просто нравится тебе помогать?
— Незнакомому человеку?
— Почему же незнакомому. Ты — часть нашей группы. На этом объяснения закончатся.
Не скажу, что его ответы меня устроили, но, поскольку отвечал он неохотно, пространно, я решила не выпытывать правду. Действительно, а чем мне поможет то, что я узнаю эту самую причину? От этого что-то изменится? Нет. Поэтому я решила оставить эту тему.
— А куда мы едем? — посмотрев на указатель, я поняла, что съезд к моему дому мы только что проехали.
— Ко мне. Поживешь пока у меня.
— Но…
— Не бойся, приставать не буду, — усмехнулся он, а я вся сжалась. Вот и аукается твой трусливый побег, Мила.
— Я просто не хочу вам надоедать, — уже через секунду твердо произнесла я, посмотрев на него. — Вы и так для меня сделали слишком много. Я стольким Вам обязана.
— Когда будет слишком много — это буду решать только я сам, — рявкнув, отрезал Нуар, и остаток пути до его дома в Беверли-Хиллз мы провели в тишине. Даже музыку он сегодня не стал включать.