Премия Дарвина
Шрифт:
– Только вы не уезжайте пока, хорошо? Мне его еще в апартаменты внести нужно будет, – попросил грузчиков Вовчик. – Серег, найдешь пятихатку? – поинтересовался он, ставя размашистую подпись и галочку возле строки: «претензий к доставке не имею».
Серега, поняв, что друг на мели, с иронией кивнул, пошарил по карманам, выудил несколько мятых соток, протянул их близнецам.
– Чуваки, тут триста. Чем богаты. Сорян!
Доставщики, не обидевшись, спрятали деньги и синхронно уткнулись в свои смартфоны, в ожидании дальнейших указаний. Вовчик разодрал полиэтиленовую упаковку, которой был обернут медведь, и скомандовал:
– Тащи
ПИТБУЛЬ
В прыжке он развернулся и вонзил длинный кинжал в грудь противнику. Тот, взмахнув руками, завалился на остальных преследователей, и это подарило Питбулю фору – он ринулся вниз через две ступеньки, выскочил на узкую каменную площадку между этажами и вылез в окно.
Питбуль стоял на узком парапете, идущем вдоль бесконечной крыши собора, и край его туники трепал ветер. Внизу раскинулась рыночная площадь, забитая телегами, горами сена, развалами овощей и глиняных горшков. Люди с такой высоты казались Питбулю мошками. У его ног, венчая водосточный желоб, злобно скалилась каменными зубами горгулья – то ли рогатая обезьяна, то ли летучая мышь. Питбуль глянул вниз, оскалился не менее грозно, сунул кинжал в ножны и, привычно уклонившись от стрелы, вонзившейся в черепицу возле его ног, побежал по скользкому скату крыши в сторону гигантского шпиля.
Преследователи были уже близко, но именно сегодня ему сопутствовала удача! Он достиг шпиля без единого ранения, подпрыгнул, ухватился за торчащий из камней край кованной лестницы и ловко полез вверх. Стрелы вились в воздухе, словно шершни, впиваясь в стены и заставляя Питбуля уклоняться влево-вправо. Висящий в ножнах кинжал то и дело цеплялся за кованые ступени. Но Питбуль рвался ввысь со звериным упорством и, наконец, достиг вершины шпиля, вскарабкался на венчающий его крест и замер.
Еще ни разу он не заходил так далеко! У его ног раскинулся город, который он сегодня покорил. Влево, куда хватало глаз, уползала вереница разноцветных крыш. Вправо, сразу за городской площадью, тянулась огромная крепостная стена, змеей уползающая в Серую Пустошь. Прямо перед Питбулем, переливающийся в лучах низкого солнца, до самого горизонта расстилался океан, изредка распадаясь на неподвижные пиксельные островки.
Ему уже давно надо было поставить более мощную видеокарту.
Из забытья Питбуля вывела стрела, просвистевшая у самого лица. Нужно спешить! Он поудобнее ухватился за крест и глянул вниз. Там, у подножия собора, у ворот, находилось его спасение – огромная телега с сеном. Впрочем, с высоты шпиля она казалась не больше спичечного коробка. Питбуль оглянулся – с другой стороны шпиля по его душу наверх карабкались преследователи. Он торжествующе ухмыльнулся – сегодня они его не остановят! – осторожно забрался на самую верхушку креста, выпрямился и замер, словно пловец на вышке. Раз, два… Питбуль еще раз глянул вниз, примеряясь. Сгруппировался. Закусил губу…
И в тот момент, когда на крест легла рука первого, преследующего его воина, Питбуль злорадно проорал:
– Адьос, мудачье! – и прыгнул вниз, раскинув руки, как птица.
Три!
Падение длилось несколько восхитительных мгновений – потом он сделал в воздухе сальто и рыбкой вошел в сено. Тут с его головы сорвали наушники.
– Паша, ты уроки сделал?
Блин!
Питбуль
– Уроки! – повторила она требовательно.
Какое у нее… старое лицо…
Как всегда, после долгих игровых сессий, Питбуль возвращался в реальный мир с некоторым… отставанием. Несколько мгновений всё вокруг него было чужим. Бессмысленным. Словно увиденным впервые. Крохотная захламленная комната. Узкий облезлый платяной шкаф. Старые книжные полки над односпальной кроватью. Засаленные обои. Дурацкие занавески с машинками, которым уже миллион лет. Он, Питбуль, был еще там, на крыше собора, в самом лучшем из миров, вдыхал воздух свободы и приключений. А здесь на него уставились, не мигая, серые требовательные глаза матери, и Питбуль словно впервые заметил, какие у нее глубокие морщины возле рта.
Питбуль потер лицо, свернул игру.
– Сделаю, – угрюмо сообщил он.
– Когда?
Когда вы все от меня, наконец, отстанете!
Питбуль услышал звук входящего сообщения, нашел взглядом телефон, лежащий на кровати, встал с кресла и улегся на одеяло, глядя в экран. Это Леший, прислал лаконичное: «Го за гаражи!». Питбуль обрадовался – он уже думал, что парни сегодня пойдут тусить без него. Он ткнул пальцем в «ответить абоненту», но мать выдернула из его рук смартфон.
– Я с кем разговариваю? Ты глухой?
Питбуль, стараясь казаться спокойным, вытянул руку.
– Ма, че ты пристала? Телефон отдай!
Мать, гневно зыркнув на него, развернулась и вышла вон.
Охренеть! Раньше она себе такого не позволяла!
Питбуля подкинуло на кровати, и он рванул следом.
На кухне, как всегда, воняло отвратительным варевом – мама готовила один из своих диетический супов, которые он ненавидел. Надо валить быстрее, пока она не заставила Питбуля его съесть. А еще за столом сидела Ба – старая морщинистая тортилла, даже в самую жару облаченная в неизменный махровый халат и идиотский берет. Если бы Питбуль не знал, что Ба живая, он бы с легкостью мог принять ее за восковую фигуру в каком-нибудь дешевом музейчике ужасов – древняя старуха в огромных очках, застывшая с чашкой чая над не менее древней книгой. Тряхнешь ее посильнее, и от нее останется кучка песка и вставная челюсть.
Войдя, мать положила смартфон на стол и принялась помешивать булькающий бульон. Питбуль протянул руку, забрать телефон, но мать, не оборачиваясь, рявкнула:
– Не смей! Сначала уроки!
– Чо за беспредел? – рявкнул в ответ Питбуль и все-таки взял телефон. Он набрал Лешему в ответ: «5 сек», но оправить не успел – мать снова отобрала у него смартфон и положила на стол. Рядом с Ба.
– Чо за концлагерь? – взвился Питбуль. – Охренеть!!
Ба оторвалась от книги и немного брезгливо глянула на него поверх очков.
– Павлуша, пожалуйста! Я бы не стала сравнивать…
– Чо, Павлуша, ба? Чо она ко мне прикопалась? – продолжал возмущаться Питбуль.
Мать состроила обиженное лицо.
– Человеческим языком прошу, сделай уроки, а потом играй! Мне из школы звонили. Скатился на двойки. Всем хамишь. Перед бабушкой не стыдно?
Питбуль хмыкнул, забрал телефон и все-таки отправил Лешему сообщение. Потом глянул на мать – бровки домиком, на бабку – губы куриной жопой, и отчеканил:
– Не стыдно. Вы меня задолбали, ясно?